Семь великих домов зорко присматривают из-за высоких стен за соседями — такими же кровожадными, как они сами. В дни войны они встанут плечом к плечу перед угрозой. В дни мира с радостью вцепятся друг другу в глотку, убивая ради золота и власти. Нет жалости к тем, кто не входит в семью. Такова жизнь владения, разделенного семью Повелителями, что правят магией семи зверей. И вот в таких условиях простой парень с улицы попадает в столичную академию на место слуги.
Декорации стимпанка, мир, где магия перетекает в технологию, или ей и является, но забылись детали за древностью лет. Клубок интриг аристократов, дерущихся за власть и наживу похлеще бандитов, бандиты, не упускающие своей прибыли и среди всего этого - ГГ. Пацан- на все руки от скуки (боец, ловкач, даже, как оказалось, маг) получает контракт об охране норовистой девчонки и в итоге оказывается с подопечной и ее хорошенькой служанкой в академии. Очень напомнило предыдущую книгу "Повелитель миражей", только юмора совсем мало, но в целом читалось интересно. Предполагается продолжение. Ах да, опять гарем красоток у ГГ.
Декорации стимпанка, мир, где магия перетекает в технологию, или ей и является, но забылись детали за древностью лет. Клубок интриг аристократов, дерущихся за власть и наживу похлеще бандитов, бандиты, не упускающие своей прибыли и среди всего этого - ГГ. Пацан- на все руки от скуки (боец, ловкач, даже, как оказалось, маг) получает контракт об охране норовистой девчонки и в итоге оказывается с подопечной и ее хорошенькой служанкой в академии. Очень напомнило предыдущую книгу "Повелитель миражей", только юмора совсем мало, но в целом читалось интересно. Предполагается продолжение. Ах да, опять гарем красоток у ГГ.
Лучшим средством для памяти, вопреки рекомендациям докторов и алхимиков, является золото, приложенное к внутренней поверхности ладони во время рукопожатия. Вместе с памятью улучшается характер, человек молодеет, сверкая улыбкой вместо мрачной гримасы недоверия. Воистину чудодейственное средство — наверное, потому такое дорогое.
Люди редко представляют этот мир без себя и совсем не верят в собственную гибель.