Книга содержит впервые переведенный на русский язык полный курс лекций о романе Сервантеса, прочитанный В. Набоковым в Гарвардском университете в 1951–1952 годах.
Замечательное свойство литературоведческих работ Набокова — в сочетании его писательского дара с вдумчивостью благодарного читателя. Суровый и нежный, невыносимо пристрастный, но никогда не скучный, Набоков по-новому осмысливает шедевр Сервантеса — он шутит и грустит, сопровождая своих студентов, а ныне и читателей, в странный, хотя и кажущийся таким знакомым мир «Дон Кихота».
Текст дополняют подробные комментарии профессора Фредсона Бауэрса, американского библиографа, собравшего и отредактировавшего этот том лекций по набоковским рукописям.
О расставлении акцентов и целомудрии нашего времени
В своих университетских лекциях о «Дон Кихоте» Набоков метко замечает, что далеко не все т.н. эксперты, которые пафосно рассуждают о книге, читали сам роман. Действительно, некоторые исследования наводят на такую мысль. Забегая вперёд, скажу, что лёгкое вербальное бичевание, которому уважаемый лектор подвергает предшествующих ему комментаторов романа, - одновременно лучшая и наиболее слабая часть лекций, на мой взгляд. Нет, я не сторонница академического насилия, хотя слова иногда так и просятся…
Пойду я с собственных козырей. Книгу я всё же читала, хотя и давно. Некоторые мысли относительно оригинального текста собраны в рецензии, где я стремилась обозначить несколько векторов в романе Сервантеса. Здесь постараюсь не повторяться и комментировать содержание самих лекций
Набоков справедливо утверждает, что не следует, как это делали многие, однобоко считать Дон Кихота доброй книгой. Лектор не отрицает наличия гуманистических порывов в романе, но делает жирный акцент на пассивной и активной агрессии. Одну лекцию он озаглавил «Жестокость и мистификация».
В доказательство своего тезиса Владимир Владимирович приводит примеры насилия в романе. Набоков перечисляет побои, полученные Дон Кихотом от самых разных лиц. Странствующему рыцарю досталось даже от котов.
К тому времени Дон Кихот уже потерял половину уха — что может быть смешнее, чем потерять пол-уха, разве что потерять три четверти.
Лектор подробно останавливается на затрещинах, пинках и зуботычинах, которым пестрят страницы романа.
Говорит он и об актах агрессии к другим персонажам книги, например, приводит знаменитый эпизод с пастушонком, которого Дон Кихот пытался избавить от истязаний.
Однако, во-первых, в романе много проявлений гуманности и добрых порывов, о чём я коротко писала в предыдущей рецензии.
Во-вторых, нужно постоянно помнить об особенностях эпохи, которые объясняют разбираемые Набоковым описания. Насилие и физическая боль были тогда частью повседневности и не обходили стороной привилегированное меньшинство.
Грубоватые и малопристойные, на наш современный вкус, пассажи, вероятно, воспринимались иначе читателями, современниками Сервантеса. Вульгарность или изысканность манер - не только противоположные концы спектра, но и оценочные характеристики, которые меняются со временем.
Мы с вами сегодня не всегда понимаем, что живём в сравнительно целомудренную эпоху. Большинство текстов времён Дон Кихота шокируют наше чувство приличия и бросают вызов нашей системе нравственных координат. Многие деятели той поры поражают своим выставляемым напоказ пониженным чувством социальной ответственности (как бы мы восприняли это сегодня).
По сравнению со многими аутентичными историями той эпохи, «Игра престолов» или «Тюдоры» выглядят сдержанно.
Для иллюстрации этого тезиса обратимся к «Гептамерону» Маргариты Наваррской - сестры Франциска I и бабушки Генриха IV.
Отвлечёмся на минуту и бросим взгляд на одну новеллу из этого ироничного и жестокого (на наш взгляд) сборника.
Пример отношения людей раннего Нового времени к насилию
В новелле рассказывается о незадачливом дворянине, который пытается вступить в связь с молодой женщиной. Ему отказывают, и он решает добиться своего любыми путями. Он проникает в спальню женщины и пытается её изнасиловать. Но агрессора с позором прогоняют, не обходится без царапин и укусов.
«Ничего удивительного», возможно, скажете вы. Но дело не в самом факте в данном случае несостоявшегося сексуального насилия, а в том, как к этому отнеслась публика.
Позволю себе привести пассаж из книги, который красноречиво демонстрирует, насколько восприятие насилия в эпоху раннего Нового времени отличалось от того, что привычно (надеюсь) большинству из нас.
свернуть- Ведь коль скоро ему [несостоявшемуся насильнику] представился подобный случай, ни присутствие старухи, ни упорство принцессы не должны были заставить его отказаться от своего замысла; и надо сказать, что и любовь-то его, должно быть, была недостаточно сильна, если в сердце оставалось еще место для страха и стыда.
– А что же было делать этому несчастному, если против него были две женщины? – спросила Номерфида.
– Убить старуху, – сказал Иркан. – И если бы молодая увидела, что помощи ей ждать больше неоткуда, она в конце концов была бы вынуждена ему отдаться.
– Убить! – воскликнула Номерфида. – Вы что же, хотите, чтобы любовник сделался убийцей? Раз вы такого мнения, то вы человек опасный.
– Если бы я очутился на его месте, – вскричал Иркан, – я счел бы для себя позором остановиться на полпути.
Приведём ещё один пример, демонстрирующий, что не «Дон Кихота» отличает особая жестокость, а время было во многом такое. А времена, как известно, не выбирают... Так вот, Бассомпьер, дворянин, сделавший карьеру при французском дворе в XVII веке, в своих воспоминаниях детально описывает, как он после дуэли или потасовки собирал обратно свои выпущенные кишки.
Меня, наверное, можно упрекнуть, что приведённые кейсы не относятся к Испании - родине Дон Кихота и Сервантеса. Действительно, знание испанского контекста было бы здесь предпочтительнее. Но сегодня даже в научных статьях практикуют разные методы. Почему бы и нам не применить оптику «единого европейского пространства». А что, вы разве против дружбы народов?
Лектор, конечно, упоминает о неизбежной печати эпохи. Но стоило ли тогда упорно педалировать тему жестокости и делать этот мотив почти рефреном всех лекций?
Обе части романа — настоящая энциклопедия жестокости. С этой точки зрения «Дон Кихот» — одна из самых страшных и бесчеловечных из написанных когда-либо книг.
К тому же насилие в романе - порой не просто бытовые сценки, а средство заставить читателя задуматься.
Сервантес показывает, как искренние благие намерения привели к умножению зла и насилия в мире.
Дон Кихот, следуя своему кредо защищать слабых, пытается избавить мальчика-пастуха от экзекуции. Однако после вмешательства рыцаря бедному пастушонку достаётся с двойной силой.
Идеализм в радикальной форме может быть намного опаснее прагматичного подхода.
Известно, что спустя примерно десять лет после выхода первой части Дон Кихота, появилось подложное продолжение анонимного автора. Это событие подтолкнуло Сервантеса поскорее выпустить второй том настоящего Дон Кихота. Личность автора фиктивного Дон Кихота не удалось определить, и Набоков допускает, что под этой маской мог скрываться сам Мигель де Сервантес.
Набоков прозорливо замечает, что настоящим рыцарским романам также был присущ гротеск и не следует видеть в образе Дон Кихота простую пародию на рыцаря.
Я бы добавила, что большинство текстов той эпохи содержало гиперболы. Среди них немало бесцеремонных и откровенно клеветнических (вспомним хотя бы известного памфлетиста Агриппу д’Обинье), если смотреть на них современными глазами.
Поясню, что я имела в виду вначале, говоря о противоречивой роли словесной флагеллации. С одной стороны, немало авторов более чем заслуживают критики.
Так, Набоков иронично замечает:
Мне трудно назвать какую-нибудь другую книгу, в которой жестокость была бы доведена до такой дьявольской изощренности, как в сценах, разворачивающихся во второй части романа в герцогском замке, где — как почему-то заявляет некий критик по фамилии Кратч — добрая герцогиня развлекает Дон Кихота». (Имеется в виду книга Кратча «Пять мастеров»)
С другой стороны, такой подход не кажется мне справедливым. «Дон Кихот» не виноват, что за несколько веков вокруг него накопилось немало поверхностных и ходульных комментариев. Аналогично, реальная историческая личность не виновата, что ей досталось множество недобросовестных биографов.
Вместо того чтобы сконцентрироваться на вневременных смыслах «Дон Кихота», Набоков излишне увлекается критикой других исследователей и демонстрацией собственной, безусловно внушительной, эрудиции.
Тон, выбранный автором, предсказуемо изящен и виртуозен, но, по моему скромному мнению, не слишком подходит к образу Дон Кихота и тональности книги.
Лектор рассуждает о вставных повестях и аркадской теме в романе, об особенностях композиции и шаблонных приёмах Сервантеса (якобы была найдена рукопись, где были записаны приключения нашего странствующего воина).
Но, как мне кажется, всё это не очень много прибавляет к пониманию романа.
Если несколько утрировать, анализ произведения трансформируется в подсчёт актов агрессии, а также поражений и побед нашего идальго.
Многие наблюдения Набокова, безусловно, справедливы. Он подчёркивает, что Дон Кихот - персонаж во многом трагический.
Лектор отмечает сложности перевода, когда теряется с трудом передаваемая игра слов, а многие оттенки рискуют потускнеть. Также отдаёт должное гению Сервантеса, которому, правда, предлагает переписать одну из сцен романа.
В финале Набоков, взяв слегка высокомерную ноту, называет мир книги «безответственным и инфантильным», «жестоким и варварским». Что ж, на взгляд современного человека, мир вокруг Cервантеса тоже был в немалой степени безответственным, инфантильным и бессмысленно жестоким.
К Дон Кихоту, герою и роману, можно относиться очень по-разному. Но сложно спорить с тем, что одной из составляющих духа кочующего рыцаря является попытка сделать окружающий мир ярче и добрее, а также вера, что это возможно. Как показывает финал романа Сервантеса, убийство внутреннего Кихота, своими ли силами или с помощью других, - дело печальное, хотя где-то и неизбежное.
Напоследок интересный факт. Знаете ли вы, что 23 апреля отмечается международный день книги? Дата выбрана из-за необычного совпадения. В этот день в далёком 1616 году ушли из жизни Сервантес (вероятно, он умер на день раньше), Шекспир и Инка Гарсиласо де ла Вега.
Первое издание «Дон Кихота», 1605 год
Вместо послесловия
Просмотрела свой текст… Думаю, в тех местах, где я рассуждаю об отношении к насилию, можно при желании идентифицировать некоторую двусмысленность.
Поэтому сформулирую коротко свою мысль. Дело не столько и не только в самой агрессии в разных формах (общий уровень насилия, по мнению некоторых экспертов, продолжает снижаться, но до его искоренения очень далеко), сколько в отношении к этому. Более того, этот принцип, по моему мнению, применим и к предрассудкам.
Возьмём, к примеру, гомофобию. Одно дело, если человек, разделяющий такие взгляды, понимает, что их желательно держать при себе. Совсем другое - если он кичится ими при всяком подходящем и не очень поводе.
Есть ли в таком подходе лицемерие? Я бы не сказала, скорее уважение, пускай и интуитивное, к иным мнениям и хотя бы небольшое чувство такта.
Знать, что читать чужие письма - это нехорошо, но поддаться искушению, никак не равно ситуации, когда человек не осознаёт, что таким образом вторгается в личное пространство другого.
О расставлении акцентов и целомудрии нашего времени
В своих университетских лекциях о «Дон Кихоте» Набоков метко замечает, что далеко не все т.н. эксперты, которые пафосно рассуждают о книге, читали сам роман. Действительно, некоторые исследования наводят на такую мысль. Забегая вперёд, скажу, что лёгкое вербальное бичевание, которому уважаемый лектор подвергает предшествующих ему комментаторов романа, - одновременно лучшая и наиболее слабая часть лекций, на мой взгляд. Нет, я не сторонница академического насилия, хотя слова иногда так и просятся…
Пойду я с собственных козырей. Книгу я всё же читала, хотя и давно. Некоторые мысли относительно оригинального текста собраны в рецензии, где я стремилась обозначить несколько векторов в романе Сервантеса. Здесь постараюсь не повторяться и комментировать содержание самих лекций
Набоков справедливо утверждает, что не следует, как это делали многие, однобоко считать Дон Кихота доброй книгой. Лектор не отрицает наличия гуманистических порывов в романе, но делает жирный акцент на пассивной и активной агрессии. Одну лекцию он озаглавил «Жестокость и мистификация».
В доказательство своего тезиса Владимир Владимирович приводит примеры насилия в романе. Набоков перечисляет побои, полученные Дон Кихотом от самых разных лиц. Странствующему рыцарю досталось даже от котов.
К тому времени Дон Кихот уже потерял половину уха — что может быть смешнее, чем потерять пол-уха, разве что потерять три четверти.
Лектор подробно останавливается на затрещинах, пинках и зуботычинах, которым пестрят страницы романа.
Говорит он и об актах агрессии к другим персонажам книги, например, приводит знаменитый эпизод с пастушонком, которого Дон Кихот пытался избавить от истязаний.
Однако, во-первых, в романе много проявлений гуманности и добрых порывов, о чём я коротко писала в предыдущей рецензии.
Во-вторых, нужно постоянно помнить об особенностях эпохи, которые объясняют разбираемые Набоковым описания. Насилие и физическая боль были тогда частью повседневности и не обходили стороной привилегированное меньшинство.
Грубоватые и малопристойные, на наш современный вкус, пассажи, вероятно, воспринимались иначе читателями, современниками Сервантеса. Вульгарность или изысканность манер - не только противоположные концы спектра, но и оценочные характеристики, которые меняются со временем.
Мы с вами сегодня не всегда понимаем, что живём в сравнительно целомудренную эпоху. Большинство текстов времён Дон Кихота шокируют наше чувство приличия и бросают вызов нашей системе нравственных координат. Многие деятели той поры поражают своим выставляемым напоказ пониженным чувством социальной ответственности (как бы мы восприняли это сегодня).
По сравнению со многими аутентичными историями той эпохи, «Игра престолов» или «Тюдоры» выглядят сдержанно.
Для иллюстрации этого тезиса обратимся к «Гептамерону» Маргариты Наваррской - сестры Франциска I и бабушки Генриха IV.
Отвлечёмся на минуту и бросим взгляд на одну новеллу из этого ироничного и жестокого (на наш взгляд) сборника.
Пример отношения людей раннего Нового времени к насилию
В новелле рассказывается о незадачливом дворянине, который пытается вступить в связь с молодой женщиной. Ему отказывают, и он решает добиться своего любыми путями. Он проникает в спальню женщины и пытается её изнасиловать. Но агрессора с позором прогоняют, не обходится без царапин и укусов.
«Ничего удивительного», возможно, скажете вы. Но дело не в самом факте в данном случае несостоявшегося сексуального насилия, а в том, как к этому отнеслась публика.
Позволю себе привести пассаж из книги, который красноречиво демонстрирует, насколько восприятие насилия в эпоху раннего Нового времени отличалось от того, что привычно (надеюсь) большинству из нас.
свернуть- Ведь коль скоро ему [несостоявшемуся насильнику] представился подобный случай, ни присутствие старухи, ни упорство принцессы не должны были заставить его отказаться от своего замысла; и надо сказать, что и любовь-то его, должно быть, была недостаточно сильна, если в сердце оставалось еще место для страха и стыда.
– А что же было делать этому несчастному, если против него были две женщины? – спросила Номерфида.
– Убить старуху, – сказал Иркан. – И если бы молодая увидела, что помощи ей ждать больше неоткуда, она в конце концов была бы вынуждена ему отдаться.
– Убить! – воскликнула Номерфида. – Вы что же, хотите, чтобы любовник сделался убийцей? Раз вы такого мнения, то вы человек опасный.
– Если бы я очутился на его месте, – вскричал Иркан, – я счел бы для себя позором остановиться на полпути.
Приведём ещё один пример, демонстрирующий, что не «Дон Кихота» отличает особая жестокость, а время было во многом такое. А времена, как известно, не выбирают... Так вот, Бассомпьер, дворянин, сделавший карьеру при французском дворе в XVII веке, в своих воспоминаниях детально описывает, как он после дуэли или потасовки собирал обратно свои выпущенные кишки.
Меня, наверное, можно упрекнуть, что приведённые кейсы не относятся к Испании - родине Дон Кихота и Сервантеса. Действительно, знание испанского контекста было бы здесь предпочтительнее. Но сегодня даже в научных статьях практикуют разные методы. Почему бы и нам не применить оптику «единого европейского пространства». А что, вы разве против дружбы народов?
Лектор, конечно, упоминает о неизбежной печати эпохи. Но стоило ли тогда упорно педалировать тему жестокости и делать этот мотив почти рефреном всех лекций?
Обе части романа — настоящая энциклопедия жестокости. С этой точки зрения «Дон Кихот» — одна из самых страшных и бесчеловечных из написанных когда-либо книг.
К тому же насилие в романе - порой не просто бытовые сценки, а средство заставить читателя задуматься.
Сервантес показывает, как искренние благие намерения привели к умножению зла и насилия в мире.
Дон Кихот, следуя своему кредо защищать слабых, пытается избавить мальчика-пастуха от экзекуции. Однако после вмешательства рыцаря бедному пастушонку достаётся с двойной силой.
Идеализм в радикальной форме может быть намного опаснее прагматичного подхода.
Известно, что спустя примерно десять лет после выхода первой части Дон Кихота, появилось подложное продолжение анонимного автора. Это событие подтолкнуло Сервантеса поскорее выпустить второй том настоящего Дон Кихота. Личность автора фиктивного Дон Кихота не удалось определить, и Набоков допускает, что под этой маской мог скрываться сам Мигель де Сервантес.
Набоков прозорливо замечает, что настоящим рыцарским романам также был присущ гротеск и не следует видеть в образе Дон Кихота простую пародию на рыцаря.
Я бы добавила, что большинство текстов той эпохи содержало гиперболы. Среди них немало бесцеремонных и откровенно клеветнических (вспомним хотя бы известного памфлетиста Агриппу д’Обинье), если смотреть на них современными глазами.
Поясню, что я имела в виду вначале, говоря о противоречивой роли словесной флагеллации. С одной стороны, немало авторов более чем заслуживают критики.
Так, Набоков иронично замечает:
Мне трудно назвать какую-нибудь другую книгу, в которой жестокость была бы доведена до такой дьявольской изощренности, как в сценах, разворачивающихся во второй части романа в герцогском замке, где — как почему-то заявляет некий критик по фамилии Кратч — добрая герцогиня развлекает Дон Кихота». (Имеется в виду книга Кратча «Пять мастеров»)
С другой стороны, такой подход не кажется мне справедливым. «Дон Кихот» не виноват, что за несколько веков вокруг него накопилось немало поверхностных и ходульных комментариев. Аналогично, реальная историческая личность не виновата, что ей досталось множество недобросовестных биографов.
Вместо того чтобы сконцентрироваться на вневременных смыслах «Дон Кихота», Набоков излишне увлекается критикой других исследователей и демонстрацией собственной, безусловно внушительной, эрудиции.
Тон, выбранный автором, предсказуемо изящен и виртуозен, но, по моему скромному мнению, не слишком подходит к образу Дон Кихота и тональности книги.
Лектор рассуждает о вставных повестях и аркадской теме в романе, об особенностях композиции и шаблонных приёмах Сервантеса (якобы была найдена рукопись, где были записаны приключения нашего странствующего воина).
Но, как мне кажется, всё это не очень много прибавляет к пониманию романа.
Если несколько утрировать, анализ произведения трансформируется в подсчёт актов агрессии, а также поражений и побед нашего идальго.
Многие наблюдения Набокова, безусловно, справедливы. Он подчёркивает, что Дон Кихот - персонаж во многом трагический.
Лектор отмечает сложности перевода, когда теряется с трудом передаваемая игра слов, а многие оттенки рискуют потускнеть. Также отдаёт должное гению Сервантеса, которому, правда, предлагает переписать одну из сцен романа.
В финале Набоков, взяв слегка высокомерную ноту, называет мир книги «безответственным и инфантильным», «жестоким и варварским». Что ж, на взгляд современного человека, мир вокруг Cервантеса тоже был в немалой степени безответственным, инфантильным и бессмысленно жестоким.
К Дон Кихоту, герою и роману, можно относиться очень по-разному. Но сложно спорить с тем, что одной из составляющих духа кочующего рыцаря является попытка сделать окружающий мир ярче и добрее, а также вера, что это возможно. Как показывает финал романа Сервантеса, убийство внутреннего Кихота, своими ли силами или с помощью других, - дело печальное, хотя где-то и неизбежное.
Напоследок интересный факт. Знаете ли вы, что 23 апреля отмечается международный день книги? Дата выбрана из-за необычного совпадения. В этот день в далёком 1616 году ушли из жизни Сервантес (вероятно, он умер на день раньше), Шекспир и Инка Гарсиласо де ла Вега.
Первое издание «Дон Кихота», 1605 год
Вместо послесловия
Просмотрела свой текст… Думаю, в тех местах, где я рассуждаю об отношении к насилию, можно при желании идентифицировать некоторую двусмысленность.
Поэтому сформулирую коротко свою мысль. Дело не столько и не только в самой агрессии в разных формах (общий уровень насилия, по мнению некоторых экспертов, продолжает снижаться, но до его искоренения очень далеко), сколько в отношении к этому. Более того, этот принцип, по моему мнению, применим и к предрассудкам.
Возьмём, к примеру, гомофобию. Одно дело, если человек, разделяющий такие взгляды, понимает, что их желательно держать при себе. Совсем другое - если он кичится ими при всяком подходящем и не очень поводе.
Есть ли в таком подходе лицемерие? Я бы не сказала, скорее уважение, пускай и интуитивное, к иным мнениям и хотя бы небольшое чувство такта.
Знать, что читать чужие письма - это нехорошо, но поддаться искушению, никак не равно ситуации, когда человек не осознаёт, что таким образом вторгается в личное пространство другого.
Персонажи произведения Мигеля де Сервантес Сааведра "Дон Кихот" ("Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский") известны очень многим независимо от того, читали они роман или нет. А уж про бой с мельницами, как я выяснила опытным путем, знают даже без привязки к Дон Кихоту.
Знакомство с творчеством Набокова я считаю неудачным и пока я не нашла в себе запала прочитать что то еще кроме "Лолиты". От этой книги у меня остался очень неприятный осадок. Но в последние 1-1,5 года я стала постоянной посетительницей пары ютубканалов, где о Набокове говорят с восторгом.
Одним словом, в этой книге сошлись две значимые литературные фигуры: Дон Кихот и Набоков.
Итак, о чем же лекции?
Сервантес в своей книге описывает странствия сельского идальго, в которые он пустился после прочтения огромного количества рыцарских романов. Алонсо Кихада (он же Кесада, он же Кехана) вообразил себя рыцарем, придумал себе возлюбленную и возложил на свои плечи великую миссию.
Настоящая серия лекций о «Дон Кихоте» Сервантеса была, написана специально для прочтения в Гарвардском университете, в весеннем семестре 1951/52 учебного года, где во время отпуска со своей постоянной работы на факультете Корнеллского университета Набоков выступал в качестве приглашенного профессора.
И о самой книге, и о ее персонажам не утихают споры много лет.
Некоторые критики пытались доказать, что «Дон Кихот» всего лишь безвкусный фарс. Другие объявляли «Дон Кихота» величайшим из романов. Сто лет назад один восторженный французский критик, Сент-Бёв, назвал его «Библией человечества».
У меня никогда не возникало желания прочесть "Дон Кихота". После прочтения этих лекций точно не возьмусь. Прежде всего потому, что В.Набоков очень детально, а во второй части книги, по главам, разбирает и события, и персонажей, и характер побед/поражений. Также он упоминает, что между двумя частями странствий Дон Кихота, написанных самим Сервантесом, было "подложное продолжение" пера некоего Алонсо Фернандеса Авельянеды.
Позвольте мне обронить туманный намек: прабабушку Сервантеса звали Хуана Авельянеда, и существует мнение, что фальшивый «Дон Кихот» сочинен самим Сервантесом с явным намерением иметь под рукой во второй части, которую он выпустил под своим именем, новый прием: его герои встречаются с героями Авельянеды. Я повторяю, никто не знает, кем был на самом деле Авельянеда, стиль его отличается от стиля Сервантеса, он менее пространный, более отточенный, с более короткими описаниями.
....
Но в целом книга Авельянеды добрее и человечнее книги Сервантеса. Неправда, что книга Авельянеды никуда не годится — как утверждают наиболее горячие поклонники Сервантеса. Напротив, она живая и колоритная, а отдельные ее отрывки ничем не хуже некоторых балаганных сцен нашей книги.
Еще одна причина моего нежелания самостоятельно познакомиться с Дон Кихотом, это совокупность надуманности собственной важности этого рыцаря и балаганных развлечений. Некий почтенный мужчина, начитавших книжек, отправляется в путь сеять доброе и вечное, защищать слабых и несправедливо обиженных. Но при этом он ведет себя как пьяный: сам себе придумал проблему, сам кинулся ее решать, не думая о реальных последствиях. И почему его поддерживают в этой авантюре? Одни развлекаются, другие не хотят его обидеть, третьи пытаются услужить. Да и юмор довольно специфический в "Дон Кихоте".
Книга прочитала в рамках игры "Урок литературоведения"
Одна из самых загадочных книг, один из самых спорных лекторов - согласитесь, сочетание слишком заманчивое, чтобы можно было пройти мимо, особенно после прочтения "Дон Кихота".
Не уверена, что стоит рассказывать что-то о Набокове как о лекторе. О его восхищении Гоголем и отторжении Достоевского в лекциях о русской литературе я уже говорила. Думаю стоит лишь еще раз сказать, что остаться равнодушным рассказчиком Набоков не может и читает свои лекции через призму своего мнения. Мы можем с ним соглашаться или оспаривать, но выслушать, вернее "вычитать" его, безусловно, стоит. Именно эти мысли подтолкнули меня в сторону очередных лекций от Набокова. Итак, "Дон Кихот".
Первый тезис Набокова, на котором мне хотелось бы остановиться, это жестокость в романе.
Обе части романа - настоящая энциклопедия жестокости. С этой точки зрения «Дон Кихот» - одна из самых страшных и бесчеловечных из написанных когда-либо книг. И ее жестокость облачена в художественную форму. Небезызвестные комментаторы, рассуждающие в своих академических шапочках о доброй и человечной, истинно христианской атмосфере книги, о счастливом мире, где «все смягчает человечность любви и верной дружбы», особенно те из них, кто говорит о «доброй герцогине», «развлекающей Дон Кихота» во второй части, - эти мудрые эксперты, вероятно, читали какую-то другую книгу или смотрели на жестокий мир Сервантеса сквозь розовые очки.
Знаете, эта простая мысль поставила меня в тупик. Действительно, бедного рыцаря печального образа, а позже рыцаря львов, пытаются обидеть все. Действительно, у него выбиты зубы, оторвана половина уха, а ссадин и ушибов и не пересчитать. Действительно, мир, окружающий рыцаря и его оруженосца жесток. Но тут есть одно "НО". Что искал Дон Кихот? К чему он стремился? К победе справедливости, к борьбе со злом, к признанию всеми красоты дамы его сердца. Но разве смог бы он спасать принцесс, побеждать злых волшебников и летать на крылатом коне, если бы не окружала его эта жестокость? Можно решить, что если бы окружающие не были так жестоки, то бедолага, начитавшийся романов, быстрее бы осознал свое сумасшествие и вернулся в реальность. И, скорее всего, эта мысль верна, только вот Дон Кихот умер именно в реальном мире, на своей кровати, придя в рассудок и проклиная книги. Так что же было лучше для героя Сервантеса? Конечно, сейчас нам вряд ли покажется забавным избиение полувменяемого старика, а современники автора умирали от смеха, читая как Дон Кихот получил новый синяк, да и мои слова звучат как оправдание жестокости, но все-таки мне кажется, что подумать на эту тему стоит.
Одна из самых интересных тем "Дон Кихота" это реальность и кажимость, переплетение мира земного и мира воображаемого. Набоков очень интересно на примере некоторых эпизодов книг показывает переплетение этих двух миров и, если события книги еще живы в вашей памяти - читать это жонглирование любопытно.
Лишь иногда лектор упоминает, что тот или иной прием Сервантеса встречается то у Достоевского, то у Флобера и мне очень жаль, что эта увлекательнейшая тема лишь упоминается вскользь. Как-то я услышала мнение одного человека, что на необитаемый остров надо брать именно "Дон Кихота", ведь из него вышло столько книг! И я надеялась поподробнее почитать об этом у Набокова, но ни тут-то было. Эх, Владимир Владимирович, а я так ждала... Ну да не для дам пост-бальзаковского возраста Вы свои лекции читали, может быть студентам такие тонкости были и не нужны. А жаль!
Первая часть книги подходила к концу, и тут напоследок автор кидает фразу:
Дульсинея расколдована. Она - смерть.
Ух ты! Это как? Подождите, надо срочно читать дальше! А дальше Набоков начинает разбирать победы и поражения Дон Кихота, считать их количество и превращать роман в теннисную партию. Открывать счет я Вам не буду, но, как мне кажется, кроме чутья автора "Дон Кихота" этот счет не показывает совершенно ничего. Ах, забыла! Счет показывает, что часть критиков были неправы! Только вот вряд ли кто-то из нас будет читать лекции ради разоблачения неверной "оцифровки" приключений одного из самых ярких персонажей мировой литературы.
И в довершении всего Набоков в своих лекциях (или составитель данной книги лекций?) приводит пересказ Набоковым романа с совершенно незначительными комментариями. Конечно, там есть очень "вкусные" именно Набоковские фразы:
Безупречность и артистизм этой интонации: «Не Муньятон, а Фрестон» — сродни персику, который мы поглаживаем перед тем, как благоговейно надкусить.
Но стоит ли ради них читать пересказ - не уверена.
Резюме: если вы читали роман давно и помните его уже очень смутно - почитайте, освежите впечатления, разбудите желание перечитать Сервантеса. Если вы хотите серьезно погрузиться в тему "Дон Кихота" и его загадок - ищите другие литературоведческие книги, а если найдете - посоветуйте, пожалуйста, мне.
Прочитано в рамках Флэш-моба: "Урок литературоведения". Урок №4
Дон Кихот vs «Дон Кихот»
Стало уже традицией в критических исследованиях, посвященных знаменитому произведению Сервантеса, разделять – а иногда и противопоставлять – Дон Кихота, героя романа, и роман как художественный текст. В том, что касается центрального персонажа, критики единодушны: гениальный образ мировой литературы, «живой обломок истории», архетип человеческой природы, безумец-мудрец и т.д. Как поэтично высказался Набоков, речь идет о «длинной тени, которую отбрасывает на восприимчивое потомство созданный образ, чья жизнь может продолжаться независимо от самой книги». Но по поводу самого романа мнения расходятся: «некоторые критики (расплывчатое, давно почившее меньшинство) пытались доказать, что «Дон Кихот» всего лишь безвкусный фарс. Другие объявляли «Дон Кихота» величайшим из романов. Сто лет назад один восторженный французский критик, Сент-Бёв, назвал его «Библией человечества».
В этом смысле лекции Набоков не оригинальны: Дон Кихот здесь рассматривается не только как действующее лицо романа Сервантеса, но как самостоятельное культурно-историческое явление, но в отличие от многих критиков Набоков не идеализирует «вечного спутника» человечества. Очень часто интерпретация образа Дон-Кихота является не результатом исследования текста Сервантеса, а следствием самоощущения и мировоззрения самого исследователя. Набоков подобной «ошибки» не допускает. Его критический метод можно охарактеризовать как «комментированный пересказ». Набоков противник биографического метода («Нас интересуют книги, а не люди. Об изувеченной руке Сааведры вы узнаете не от меня») и, кажется, не сторонник символистской критики. Наверное, будет справедливым утверждать, что лекции Набокова основаны на постулате: художественный текст говорит сам за себя. Лектор лишь помогает студентом «услышать» сказанное. Тем, кто хорошо помнит роман Сервантеса, такой способ исследования может показаться скучным, но даже они, я полагаю, оценят самобытное вступление и заключение. И, конечно же, изысканный и неповторимый набоковский стиль.
я ожидала большего. ещё свежи в памяти местами доставляющие лекции набокова по русской литературе; я надеялась, что дон кихота он разберет хотя бы не менее подробно. но увы, увы и ах - по большей части это не разбор, а пересказ сюжета. я, конечно, понимаю, что он старался ради своих маленьких слушателей (вдруг они не читали, а экзамен, зачет или что там ещё сдавать придется), но я-то д.к. читала буквально несколько дней назад! поэтому мне было скучно.
при этом, конечно, в книге достаточно любопытных замечаний и мыслей (например, мне очень понравилось, как в.н. вёл подсчет побед и поражений героя). но эти любопытные замечания и мысли немного теряются на фоне всей остальной воды.
также меня лично парит манера в.н. говорить про что-нибудь "обязательно запомните эту деталь", а потом совершенно к ней не возвращаться. зачем мне её запоминать? чтобы выдать потом на экзамене? но я хочу услышать и узнать не это, не это, нет, голлм, голлм!
короче, если хочется серьезного рассмотрения проблемы дон кихота, то это явно не сюда.
увы.
"Дон Кихот" был назван величайшим из романов. Это, конечно, чушь. На самом деле он даже не входит в число величайших мировых романов, но его герой, чей образ был гениальной удачей Сервантеса, так чудесно маячит на литературном горизонте каланчою на кляче, что книга не умирает и не умрёт из-за одной только живучести,…