Книга замечательного писателя Владислава Николаевича Леонова, журналиста, прозаика, члена Союза писателей, известного широкой публике своими произведениями для детей и подростков. Такими, как «Я в ответе за счастье», «Хозяин морковного поля», «Сбереги мою лошадку», «Подкова на счастье», и многими другими.
В своей автобиографической книге он расскажет нам об одном из самых страшных эпизодов мировой истории — о Великой Отечественной войне. Но не о том, что происходило на фронте, ведь бои шли не только там. В тылу шла своя война и были свои герои.
Вместе с юным Владиком Леоновым вы отправитесь в эвакуацию в необжитые степи, узнаете, что такое неизвестность и страх потери, как страшно может быть после войны. А еще узнаете, каким счастливым может быть детство, которое не смогли испортить ни война, ни разруха.
Было время — и цены снижали
Есть ли термин для мемуаров о детстве? Это не совсем беллетризованная юность, ведь автор начинает с себя в возрасте нескольких лет и заканчивает армией. Собственно, я прочитал уже несколько таких книг от жителей блокадного Ленинграда, здесь же рассказ о войне почти без войны, но не менее интересный.
Автор разбил свою книгу на три части. Слегка до войны и эвакуация в Казахстан, возвращение в Центральную Россию и конец войны с небольшим забегом в послевоенные годы, резкий скачок в середину 50-х и рассказ об армейском опыте. Части даже написаны разным языком, средняя почему-то куда более острая и грустная.
Рассказ меня чем-то зацепил, хотя он порой не очень строен, не слишком причесан, иногда даже сбивчив. Поэтому он ценен именно не как художественный текст, а как мемуары, рассказ очевидца (при этом сразу честно предупреждающего, что что-то ему дорассказали). Эвакуация из Егорьевская (МО), жизнь рядом с Кустанаем, волки, картошка, человеческое отношение со стороны казахов, первый класс. Ужас от прихода почтальона, страх за родственников, похоронки, похоронки. Жуткое ощущение, когда письма приходят одновременно, вот ты читаешь письмо любимого дяди, а в следующем дед и бабушка сообщают, что дядя этот погиб и они уже получили похоронку.
Жизнь эвакуированного завода глазами первоклассника, жизнь в бараках, какие-то следы спецпоселенцев. И несколько аляповато вставленные в текст современные скрепы (не очень я поверил в знакомство автора с мальчиком, который потом станет попом).
Подкупает тут именно ненарочитость и простота, герой не сынок шишки, не какой-то особенный, люди вокруг такие же, пролетарские. И все тянут лямку, сжав зубы, никто даже не умирает от естественных причин. Бабы собственно так и говорят, вот война закончится, сразу начнутся обычные смерти.
Возвращение не было легким, как не были легкими и первые послевоенные годы. И не все вернулись, не все вернулись в целости, а кто в целости, то с психологическими проблемами. И опять вокруг течет простая жизнь, дворовая, наглядная и прозрачная. Автор аккуратно подбавляет в житье-бытье политику, когда отец героя становится директором завода, а потом слетает за защиту своего подчиненного от органов, и все опять течет.
Удачей автора стали образы дедов и бабушек. Они разные, живые. Одни всех тащат к себе, тянут на себе все, куда ездят, добывают, толкаются на рынках, но тянут семью. Другие чисты и нарядны, и даже душевны, но без желания тянуть на себе все. Хотя мое детство пришлось на начало 90-х и сравнивать эту разруху с той не очень-то корректно, а почувствовал я что-то схожее в этом раскладе, вспомнил своего деда по матери и его жизнь. Он вот тоже пахал как проклятый до самого конца.
Армейская часть, хоть и изрядно другая, недетская и не о Великой Отечественной, хороша. Герой наш ушел из института и пошел в армию, попал в Закарпатье, где еще шастают по ночам некие неназываемые враги. Сначала хотел стать связистом, как погибший любимый дядя, затем по причине сломанного пальца попал в водители артиллерийского тягача. Но интереснее всего люди, от старшины до командира батареи, живые, простые и настоящие. Передислокация в Прибалтику добавляет колорита, да и образы раскрываются ярче. Да и стреляют на учениях задорно, и даже нарушителей границы ловят. Вот только в историю с сильной любовью к нашему герою со стороны медсестры-латышки я не очень поверил.
Повторюсь, просто, рвано, но искренне и любопытно. И время любопытное, и люди.
Было время — и цены снижали
Есть ли термин для мемуаров о детстве? Это не совсем беллетризованная юность, ведь автор начинает с себя в возрасте нескольких лет и заканчивает армией. Собственно, я прочитал уже несколько таких книг от жителей блокадного Ленинграда, здесь же рассказ о войне почти без войны, но не менее интересный.
Автор разбил свою книгу на три части. Слегка до войны и эвакуация в Казахстан, возвращение в Центральную Россию и конец войны с небольшим забегом в послевоенные годы, резкий скачок в середину 50-х и рассказ об армейском опыте. Части даже написаны разным языком, средняя почему-то куда более острая и грустная.
Рассказ меня чем-то зацепил, хотя он порой не очень строен, не слишком причесан, иногда даже сбивчив. Поэтому он ценен именно не как художественный текст, а как мемуары, рассказ очевидца (при этом сразу честно предупреждающего, что что-то ему дорассказали). Эвакуация из Егорьевская (МО), жизнь рядом с Кустанаем, волки, картошка, человеческое отношение со стороны казахов, первый класс. Ужас от прихода почтальона, страх за родственников, похоронки, похоронки. Жуткое ощущение, когда письма приходят одновременно, вот ты читаешь письмо любимого дяди, а в следующем дед и бабушка сообщают, что дядя этот погиб и они уже получили похоронку.
Жизнь эвакуированного завода глазами первоклассника, жизнь в бараках, какие-то следы спецпоселенцев. И несколько аляповато вставленные в текст современные скрепы (не очень я поверил в знакомство автора с мальчиком, который потом станет попом).
Подкупает тут именно ненарочитость и простота, герой не сынок шишки, не какой-то особенный, люди вокруг такие же, пролетарские. И все тянут лямку, сжав зубы, никто даже не умирает от естественных причин. Бабы собственно так и говорят, вот война закончится, сразу начнутся обычные смерти.
Возвращение не было легким, как не были легкими и первые послевоенные годы. И не все вернулись, не все вернулись в целости, а кто в целости, то с психологическими проблемами. И опять вокруг течет простая жизнь, дворовая, наглядная и прозрачная. Автор аккуратно подбавляет в житье-бытье политику, когда отец героя становится директором завода, а потом слетает за защиту своего подчиненного от органов, и все опять течет.
Удачей автора стали образы дедов и бабушек. Они разные, живые. Одни всех тащат к себе, тянут на себе все, куда ездят, добывают, толкаются на рынках, но тянут семью. Другие чисты и нарядны, и даже душевны, но без желания тянуть на себе все. Хотя мое детство пришлось на начало 90-х и сравнивать эту разруху с той не очень-то корректно, а почувствовал я что-то схожее в этом раскладе, вспомнил своего деда по матери и его жизнь. Он вот тоже пахал как проклятый до самого конца.
Армейская часть, хоть и изрядно другая, недетская и не о Великой Отечественной, хороша. Герой наш ушел из института и пошел в армию, попал в Закарпатье, где еще шастают по ночам некие неназываемые враги. Сначала хотел стать связистом, как погибший любимый дядя, затем по причине сломанного пальца попал в водители артиллерийского тягача. Но интереснее всего люди, от старшины до командира батареи, живые, простые и настоящие. Передислокация в Прибалтику добавляет колорита, да и образы раскрываются ярче. Да и стреляют на учениях задорно, и даже нарушителей границы ловят. Вот только в историю с сильной любовью к нашему герою со стороны медсестры-латышки я не очень поверил.
Повторюсь, просто, рвано, но искренне и любопытно. И время любопытное, и люди.
Какое самое распрекрасное место на свете? Конечно, то где ты родился, где твоя родина.
Говорят, первые впечатления держатся в памяти всю жизнь.
Стихи не пишут по заказу – они рождаются по велению сердца.
Улыбаюсь: от лишней улыбки зубы не вылетят, а пользы много.
– Умный ты парень, трудно тебе будет. – Конечно, – сказал я, – дуракам легче.