Мертвый отец

Книга из тех, что не для понимания, а для трепета. Про неё можно долго и интересно рассуждать и раздумывать, но только при условии, что ей наслаждаешься, а я не знаю, какими словами рассказать именно о наслаждении. Так или иначе, это очень круто.
Бартелми как-то удивительно размашисто и точно работает и с языком, и с предшествующими литературами, и с разными мифологиями, и, среди прочего, с бытованием мифа в современном ему общественном сознании (для нас, живущих попозже, это всё тоже актуально; разглядел я это только сейчас, но в "Короле" этого бытия мифа в современном сознании больше, - в "Мертвом отце" пространства вполне мифологические).
Сам Мертвый Отец - фигура не то что мифическая, а будто целиком миф. Он может иметь какие-то черты сходства и с вашим реальным отцом (с моим вот имеет, но не будем вдаваться, - вряд ли Бартелми что-то такое имел в виду), и с Ураном, возвращавшим детей в недра земли из-за страха перед ними, и с оскопившим Урана Кроносом (Хроносом / Временем), который своих детей пожирал.
Но также - Мертвый Отец может быть аллегорией линейного времени, тянущегося из прошлого в будущее через настоящее (буквально: его тянут). При этом периодически ему надоедает быть тягаемым горизонтально, он встает и убегает бесчинствовать - это обычно какая-нибудь страшная резня, которую тоже можно при желании представить аллегорий каких-то катаклизмов, которых у времени в запасе бывает много (ледниковые периоды и прочая погода, приводящая к вымиранию целых видов и экосистем, например). Сильно не факт, что Бартелми имел в виду именно это.
Это только один из возможных фокусов чтения книжки, и вот так я её прочитал сейчас.
А диалоги Джули и Эммы при том напомнили разнообразные практики дадаистов и сюрреалистов, и с этой стороны в книге тоже можно много чего раскопать.
Но главное - это просто очень хорошая книжка, и смешная, и очень трагическая (тут тоже многое зависит от фокуса и от отношения, которое сформируется к М. О. - мне вот его было очень жалко; да, он неприятный и мудаковатый зануда, но он "наш" зануда и вот-вот он закончится). И "понимать" её можно очень по-разному, и, скорее всего, любое понимание при должной любви к этому тексту будет правильным и интересным, а какого-то единственно верного Бартелми не подразумевал. Все мы в курсе, что бывает, когда какое-то понимание мифа пытаются выдать за единственное, абсолютное и окончательное. Ну нафиг.

Закон, власть и наставление сыновьям от Дональда Бартелми

Будь я Томасом Пинчоном, то ограничился бы теми же словами, которые составляли подавляющую часть его дружеского отклика на роман Ричарда Фариньи.
"Это ох...ительно".
Но я, к сожалению для себя, не Пинчон, потому мое "ох...ительно" довольно скудное на оттенки и смыслы.

Ведь зачем пишутся отзывы/рецензии/очерки о книгах? Чтобы структурировать свой опыт и/или подменить этим текстом опыт чтения и перечитывания книги. А Бартелми, ровно так же как Пинчон, Делилло или Берроуз - писатели, опыт чтения которых никогда на сравнится с опытом писания о них. Ведь каждый из них в той или иной мере не заточен под воспроизведение в виде хлесткого афоризма или строгого морального утверждения, которые обычно выдаются на вопрос "В чем смысл книги?". И если писать рецензию на Бартелми как надо, то получится унылый тухляк.

Каждый текст Бартелми (ну ладно, те что я читал) специально сделан и собран так, чтобы его чтение было подлинным приключением: языковым, смысловым, философским и культурным. Каждая попытка выстроить их смысл в виде трехактовой трагедии, где в конце под аплодисменты публики появляется Мораль, Смысл и Тема (всадники армагеддона из школьной программы по литературе) обречена на неудачу. И это не потому что "каждый увидит в романе что-то своё", х...й там плавал.

Бартелми вполне комфортно чувствует себя в штанах Джойса и рубашке Беккета. От первого у него эпифания как цель, где встречаются намеки автора и восприятие читателя, а из них рождается смысл. От Беккета письмо, в котором каждая ситуация дана как есть. Если у позднего Беккета то знаменитое fail означает сразу все возможные дефиниции из словаря, то у Бартелми каждый анекдот и каламбур означает сами отношения, что в них выстраиваются. Отдельные слова здесь не важны, важно то, какие связи они создают.

Поэтому писатели подобные Бартелми - это подлинные представители литературы и того чуда, которое она приносит. Намерение "Мертвого отца" достаточно понятное и прозрачное, просто попытка выразить его иначе чем это сделал Бартелми обречена на неудачу. Для этого автор такого конспекта должен быть умнее чем сам писатель, либо какая-то часть намерений будет отсечена, а это преступление против литературы и мира вообще. С легкостью можно придумать сотню-другую интерпретаций фигуры Мертвого Отца, задействовав весь арсенал культурной мысли, но только той невероятной элегантности, что есть в этом простом образе, никакой расшифровке не достичь.

Можно сказать, что эта книга о Законе. Представим себе двух странников у Врат Закона - один терпеливо ждет у входа и медитирует, а второй рыскает по округе, записывает разговорчики двух мужиков с алебардами, которые стоят у этих Врат, слышит как выносят пьяное начальство и травят анекдоты за стенами. Первый - Кафка, второй - Бартелми.

Вот кто назначил Мертвого Отца именно Мертвым и именно Отцом? Он сам? Его странная свита, которая тащит эту сущность? Ответ не важен. Как и в "Короле", где Артур прямо указывал на сущность власти - удержать внутреннее внутри, "Мертвый отец" упрямо держит свою сущность внутри себя и не дает никаких возможностей понять её, кроме как в процессе чтения.

Это абсурд! Предупреждаю сразу, потому что до сих пор не могу понять, как относиться к книге. С одной стороны, часть страниц прошла абсолютно мимо меня. С другой, давно так не смеялась, как над некоторыми отрывками. Может, мне не хватило эрудиции. Или внимательности. Или терпения. Всё ещё не осознала смысла в "Наставлении сыновьям". Иногда ужасно краснела от порнографичности момента. Но какими красками наполнялся текст ближе к вечеру или к 50 подряд странице! Словно уставший мозг сдавался и позволял просто насладиться речью (но тут от случая к случаю), многозначностью высказываний, иронией автора. Так и не в силах определиться, что это было. Но свою долю удовольствия от путешествия с мертвым отцом в светлое будущее непонятные дали за смутной идеей я получила.

Не в этом дело, сказала Эмма. Затем передумала.
А в этом, сказала она.

Какой у тебя тотем?
Кредитка.

После более чем удачного старта с Бротиганом, продолжение "золота" и знакомство с Бартелми прошло плохо.

В первую очередь у меня претензии к форме, если можно так сказать. Слишком постмодернистски для меня. Все эти диалоги, где надо пристально следить, кто говорит. Ну или может быть и не надо, не задумано так, но я от потери всех этих нитей не получаю удовольствия.

За формой сложнее найти сюжет, и хотя номинально он тут есть и даже несёт в себе смысл и "важность", мне показалось, что он куда менее важен отдельных эпизодов. Это меня тоже не устроило, мне, по крайней мере пока, больше нравится более классическое построение текста.

В общем, мне Бартелми не понравился, а я оказалась для него недостаточно подготовленным читателем, видимо.

Немёртвые системы.

Очень удобно разбирать на составные части книгу, которая тебе не понравилась. Копание в гайках и болтах текста сродни интеллектуальной мастурбации, когда симулякром оргазма выступает любая подмеченная мелочь, что не пришлась тебе по вкусу, особенно если она как-то соприкасается или связана с другими не понравившимися тебе мелочами.

Как всё это относится к "Мёртвому отцу" Бартелми и поставленной пятёрке? А вот как: как бы я ни старался, я так и не могу объяснить, за что мне понравилась эта книга. Понравилась, и всё. Чувство юмора у автора специфическое, но над какими-то моментами я хохотал, а где-то перечитывал по второму, а то и по третьему разу с каменной физиономией. Словесные и не только игры на высшем уровне, но, с одной стороны, наибольшую силу они набирают в предпоследней главе, а с другой эта же глава потребовала, например, проговаривания текста про себя - сами представьте себе драматический баритон в роли ребёнка. Дальше, чем постмодерн.

И вообще, Мёртвый Отец, которого куда-то и зачем-то, не всегда осознанно, тащат, у каждого из нас свой. Мёртвый Отец, как мне кажется, не только парафраз реплики «Ошибкой было бы считать литературу кладбищем мертвых систем», но и совокупность мыслей, воспоминаний и действий, которую мы тащим по жизни. В этом аспекте особенно иронично смотрится глава "Клыкастый и проч." из вставной новеллы "Наставление сыновьям", где не без издевки описываются тщетные попытки избежать отца-отцов-всеОтца. Проще говоря, от себя до конца никогда убежать не получится.

И напоследок: спасибо Бартелми, что вытащил меня, как (это непроизвольно получается) отец, из болота амбулаторного приёма, когда вечерами было интереснее узнать, что дальше, чем разлагаться от усталости.