К Елизавете Петровне намертво приклеился ярлык «веселая царица». При этом ее правление считается одним из самых благополучных в истории страны: тогда были заложены основы современной системы образования и здравоохранения, созданы первый банк, университет и Академия художеств, от позиции России зависел финал любой военной, дипломатической или экономической акции европейского масштаба. На поле политической интриги российская государыня обыгрывала монархов-мужчин, а также других знаменитых дам той эпохи — фаворитку французского короля маркизу де Помпадур и австрийскую императрицу Марию Терезию. Кто же она — капризная ветреница, равнодушная к государственным делам и проводившая время в развлечениях, или мудрая правительница, умело направлявшая работу сановников и использовавшая борьбу придворных группировок на благо отечеству?
Книга историка Константина Писаренко, кое в чем спорная, местами провокационная, поднимает много вопросов о царствовании и личной жизни дочери Петра Великого и дает на некоторые из них неожиданные ответы. [Адаптировано для AlReader]
За Елизаветой Петровной закрепилась репутация весёлой царицы. А между тем эта женщина пережила десятилетнее царствование Анны Иоанновны с разгулом Тайной канцелярии, не переставая быть главной соперницей хотя бы по праву рождения. А впоследствии процарствовала двадцать лет в эпоху дворцовых переворотов, когда любой неосторожный шаг мог стоить монарху головы. Именно поэтому историки, всерьёз занимавшиеся изучением её биографии, воздерживаются от скоропалительных выводов. Евгений Анисимов сравнивает правительницу со шкатулкой, имеющей двойное дно. Константин Писаренко идёт ещё дальше.
Его Елизавета Петровна – просто леди-терминатор. Скелет из сверхмощного металла, позволяющий держать даже самый чувствительный удар, в голове – суперкомпьютер, подыскивающий оптимальную комбинацию без оглядки на этические нормы, а снаружи – облик девочки-припевочки с географическим кретинизмом. И пришла она к власти не потому, что ей повезло, а потому, что упорно этого добивалась, на ходу меняя стратегии. В том числе ссоря «птенцов гнезда петрова», вставших у неё на пути, завязывая дружеские отношения с Эрнстом Бироном и развязывая «маленькую победоносную войну» со Швецией. Даже знаменитый ночной переворот был срежиссирован ей вплоть до мелочей, а гвардейцам отведена роль поддавшегося на провокацию пушечного мяса.
За всё то время, пока она шла к власти, Елизавета сформулировала для себя важнейший жизненный принцип, которого придерживалась и в дальнейшем: оставаться в тени и ловко манипулировать, официально отводя себе лишь роль арбитра. Отсюда и Бестужев с Шуваловыми, коим она создавала имидж серых кардиналов, хотя на самом-то деле они служили не более чем громоотводами. Отсюда медлительность в решениях с целью выиграть время. Отсюда и репутация легкомысленной и легко внушаемой женщины, слабой на передок. Отсюда и выходящие у историков на первый план балы и ненадёванные платья и полное молчание насчёт серьёзного увлечения Елизаветы политической историей европейских монархий: в составленном для неё В. Тредиаковским каталоге значатся 583 тома по этой теме.
Основные события её правления Писаренко трактует в отличном от классического ключе. Так, по его мнению:
• Лопухинское дело - не разборка великосветских красавиц, а профилактическое мероприятие, призванное раздуть скандал и дать понять: совершить очередной переворот и свергнуть с престола Елизавету не удастся. Тем более что в ходе следствия всплыли имя австрийского посла Ботты и разговоры в пользу Анны Леопольдовны.
• Семилетняя война – не блажь прогнувшейся под Бестужева женщины, а попытка сохранить за Россией первенство на мировой арене, которое в противном случае занял бы Фридрих 2. А за то, что эта война продлилась 7 лет, благодарить следует исключительно Петра Фёдорыча: зная о его пропрусских симпатиях и будущем воцарении, немногие отваживались идти ему наперекор. И в результате Елизавета была вынуждена назначать в командиры не тех, кто действительно умел воевать, а тех, кто был ей лично предан.
• Возвращение гетманства на Малороссию продиктовано не влиянием Алексея Разумовского, а попыткой объединить братские народы на выгодных для их обоих условиях.
• Предоставление помещикам права ссылать крепостных в Сибирь – не столько уступка, сколько попытка избавить деревню от потенциальных бунтарей и, соответственно, потенциальных бунтов. К тому же по прибытии в Сибирь крестьянин освобождался от крепостной зависимости. (Хотя лично мне кажется, что у такой вот свободы был несколько странный вкус).
• Балы, маскарады и прочие развлечения - не столько удовлетворение капризов императрицы, сколько средство воспитания элиты. Так, застолья в картинной галерее и пробуждали интерес к европейской живописи. Кадетские постановки - интерес к театру.
Вообще деятельность Елизаветы в трактовке Писаренко в какой-то мере напоминает деятельность Петра 1: то же движение к прогрессу, то же сопротивление на местах. Но там, где Пётр шёл напролом, Елизавета вела тонкую политическую игру.
Именно она уладила конфликт со Швецией, обойдясь минимумом жертв. Именно при ней впервые была отменена смертная казнь, а церковь лишилась влияния на светскую науку. При ней продолжал развиваться флот, на котором восстановилась принятая ещё Петром иерархическая система. Был создан первый в России университет, сделаны попытки ввести единую общегосударственную систему образования и написать максимально объективную историю России. Развивалось здравоохранение, включая появление участковых лекарей. Формировалась банковская система. Научились производить отечественное вино и отечественный фарфор…
При этом нельзя сказать, чтобы обязанности по управлению страной Елизавета перекладывала на Сенат: ему была оставлена сфера исключительно экономическая. А вот военная, морская, государственной безопасности, полицейская, дипломатическая, медицинская и культурная сосредотачивались в руках императрицы. И она не выпускала их из виду вплоть до своей смерти.
Позаботилась она и о том, что будет после её смерти. Во-первых, когда воспитала сноху – будущую Екатерину 2, которая, оказывается, не была изначально той амбициозной девицей, какой рисовала себя в мемуарах. Во-вторых, когда обеспечила племяннику – будущему Петру 3 - группу поддержки. Впоследствии когда Пётр 3 своими идиотскими действиями подрубил сук, на котором сидел, власть перехватила Екатерина. Вот только Россия от этого много не потеряла.
Примечателен тот факт, что Писаренко отказывает Елизавете Петровне в половой распущенности, утверждая, что мужчин в жизни этой императрицы было всего два: Алексей Шубин – её первая любовь, которого она очень долго ждала из ссылки в Сибирь, и Алексей Разумовский, с которым она прожила до конца дней своих, причём без всяких тайных браков и княжон таракановых.
За Елизаветой Петровной закрепилась репутация весёлой царицы. А между тем эта женщина пережила десятилетнее царствование Анны Иоанновны с разгулом Тайной канцелярии, не переставая быть главной соперницей хотя бы по праву рождения. А впоследствии процарствовала двадцать лет в эпоху дворцовых переворотов, когда любой неосторожный шаг мог стоить монарху головы. Именно поэтому историки, всерьёз занимавшиеся изучением её биографии, воздерживаются от скоропалительных выводов. Евгений Анисимов сравнивает правительницу со шкатулкой, имеющей двойное дно. Константин Писаренко идёт ещё дальше.
Его Елизавета Петровна – просто леди-терминатор. Скелет из сверхмощного металла, позволяющий держать даже самый чувствительный удар, в голове – суперкомпьютер, подыскивающий оптимальную комбинацию без оглядки на этические нормы, а снаружи – облик девочки-припевочки с географическим кретинизмом. И пришла она к власти не потому, что ей повезло, а потому, что упорно этого добивалась, на ходу меняя стратегии. В том числе ссоря «птенцов гнезда петрова», вставших у неё на пути, завязывая дружеские отношения с Эрнстом Бироном и развязывая «маленькую победоносную войну» со Швецией. Даже знаменитый ночной переворот был срежиссирован ей вплоть до мелочей, а гвардейцам отведена роль поддавшегося на провокацию пушечного мяса.
За всё то время, пока она шла к власти, Елизавета сформулировала для себя важнейший жизненный принцип, которого придерживалась и в дальнейшем: оставаться в тени и ловко манипулировать, официально отводя себе лишь роль арбитра. Отсюда и Бестужев с Шуваловыми, коим она создавала имидж серых кардиналов, хотя на самом-то деле они служили не более чем громоотводами. Отсюда медлительность в решениях с целью выиграть время. Отсюда и репутация легкомысленной и легко внушаемой женщины, слабой на передок. Отсюда и выходящие у историков на первый план балы и ненадёванные платья и полное молчание насчёт серьёзного увлечения Елизаветы политической историей европейских монархий: в составленном для неё В. Тредиаковским каталоге значатся 583 тома по этой теме.
Основные события её правления Писаренко трактует в отличном от классического ключе. Так, по его мнению:
• Лопухинское дело - не разборка великосветских красавиц, а профилактическое мероприятие, призванное раздуть скандал и дать понять: совершить очередной переворот и свергнуть с престола Елизавету не удастся. Тем более что в ходе следствия всплыли имя австрийского посла Ботты и разговоры в пользу Анны Леопольдовны.
• Семилетняя война – не блажь прогнувшейся под Бестужева женщины, а попытка сохранить за Россией первенство на мировой арене, которое в противном случае занял бы Фридрих 2. А за то, что эта война продлилась 7 лет, благодарить следует исключительно Петра Фёдорыча: зная о его пропрусских симпатиях и будущем воцарении, немногие отваживались идти ему наперекор. И в результате Елизавета была вынуждена назначать в командиры не тех, кто действительно умел воевать, а тех, кто был ей лично предан.
• Возвращение гетманства на Малороссию продиктовано не влиянием Алексея Разумовского, а попыткой объединить братские народы на выгодных для их обоих условиях.
• Предоставление помещикам права ссылать крепостных в Сибирь – не столько уступка, сколько попытка избавить деревню от потенциальных бунтарей и, соответственно, потенциальных бунтов. К тому же по прибытии в Сибирь крестьянин освобождался от крепостной зависимости. (Хотя лично мне кажется, что у такой вот свободы был несколько странный вкус).
• Балы, маскарады и прочие развлечения - не столько удовлетворение капризов императрицы, сколько средство воспитания элиты. Так, застолья в картинной галерее и пробуждали интерес к европейской живописи. Кадетские постановки - интерес к театру.
Вообще деятельность Елизаветы в трактовке Писаренко в какой-то мере напоминает деятельность Петра 1: то же движение к прогрессу, то же сопротивление на местах. Но там, где Пётр шёл напролом, Елизавета вела тонкую политическую игру.
Именно она уладила конфликт со Швецией, обойдясь минимумом жертв. Именно при ней впервые была отменена смертная казнь, а церковь лишилась влияния на светскую науку. При ней продолжал развиваться флот, на котором восстановилась принятая ещё Петром иерархическая система. Был создан первый в России университет, сделаны попытки ввести единую общегосударственную систему образования и написать максимально объективную историю России. Развивалось здравоохранение, включая появление участковых лекарей. Формировалась банковская система. Научились производить отечественное вино и отечественный фарфор…
При этом нельзя сказать, чтобы обязанности по управлению страной Елизавета перекладывала на Сенат: ему была оставлена сфера исключительно экономическая. А вот военная, морская, государственной безопасности, полицейская, дипломатическая, медицинская и культурная сосредотачивались в руках императрицы. И она не выпускала их из виду вплоть до своей смерти.
Позаботилась она и о том, что будет после её смерти. Во-первых, когда воспитала сноху – будущую Екатерину 2, которая, оказывается, не была изначально той амбициозной девицей, какой рисовала себя в мемуарах. Во-вторых, когда обеспечила племяннику – будущему Петру 3 - группу поддержки. Впоследствии когда Пётр 3 своими идиотскими действиями подрубил сук, на котором сидел, власть перехватила Екатерина. Вот только Россия от этого много не потеряла.
Примечателен тот факт, что Писаренко отказывает Елизавете Петровне в половой распущенности, утверждая, что мужчин в жизни этой императрицы было всего два: Алексей Шубин – её первая любовь, которого она очень долго ждала из ссылки в Сибирь, и Алексей Разумовский, с которым она прожила до конца дней своих, причём без всяких тайных браков и княжон таракановых.