Уэнсдей - детектив, распутавший серию загадочных убийств, и монстр, сидящий напротив в цепях. А между ними - два сантиметра бронированного стекла и недосказанность, ведь никто так и не дал им возможность поговорить по душам.
Во время войны жизнь волшебника может оборваться из-за любой неучтенной мелочи. И физическая форма играет в выживании не последнюю роль. Пересилив себя ради общей цели, Пожиратели смерти начинают заниматься в тренажерном зале.
- Профессор, а как вы смотрите на то, чтобы научить меня варить зелье поиска? — Кого-то потеряли, Поттер? — Да, и очень хотел бы найти. — Ну что ж, можно попробовать, хотя это будет странно.
Если бы кто-то спросил у Розмерты, счастлива ли она, то услышал бы в ответ: «Да какое уж счастье в наше-то время!», - а потом получил в нагрузку немного смущенную и виноватую улыбку.
История про Пэнси Паркинсон, плетущую интриги с целью поправить состояние своих дел, про Минерву Макгонагалл, не дающую разбежаться педагогическому коллективу, про Джинни Уизли и Северуса Снейпа, ставших сопутствующими жертвами на пути амбициозных женщин, и про Гарри Поттера, который, как обычно, и половины происходящего не понял.
Она без страха смотрит вперёд. Она так любит жизнь, а он - всего лишь экзистенциальный отступник. Чтобы он ни делал, ему не победить. Даже могильный камень со временем уступает место молодой поросли.
Иногда на свет появляются волшебники, способные творить высшую магию, подвластную только единицам. И порой их бушующая сила находит свое пристанище в совершенно безобидных заклинаниях.
Гном Балин, участник славного похода Торина Дубощита, организовывает еще более опасное дело. Он собирает отряд, чтобы вернуть гномам их исконные владения — Морию. Поначалу Балину и его товарищам сопутствует удача и им удается очистить Морию от орков и троллей. Но в Мории их поджидают и более опасные враги. Примечания автора: Всем любопытствующим: если книга сейчас позиционируется в соавторстве, то значит тому есть веские (личные) причины. И, кстати, стихи в книге принадлежат талантливому...
Они говорят, что мы не способны на искренние чувства и, тем более, на любовь. Так что ж, нам ли пытаться разубедить их? Конечно, не было никакой любви.