И тут ему открылась страшная истина, истина, справедливая для всех времен, для всех людей, кого он знал в прошлом и узнает в будущем: каждый, кто стоял или будет стоять перед ним, - книга за семью печатями, и он будет вновь и вновь убеждаться: познать другого нельзя. Но еще хуже другое. Всю жизнь ему какое-то время будет казаться - только казаться, - будто он знает, что чужая душа созвучна его душе и в их отношениях царит полная гармония.