– А разве вы не атеист, Пётр Александрович?
– Что ты имеешь в виду? – Он прищурился. – Если традиционное понимание атеизма, как ментально-мировоззренческой установки, программно альтернативной теизму, то есть основанного на отрицании наличия трансцендентного миру начала бытия, однако объективно изоморфного ему в гештальтно-семантическом отношении…
– Чего?!!!
– Издеваюсь, Лена, издеваюсь. Цитирую тебе философский словарь. Разве ты не изучала на первом курсе философию?
– Изучала. Марксистско-ленинскую. У нас её вел маленький, жутко недовольный окружающим миром аскет-интеллектуал-алкоголик, ставивший зачёты лишь по факту полного ничтожества всех, кроме него. Включая ничтожество самой философии.
– Кстати, с последним утверждением я спорить не буду… Ну, так вот, если под моим личным атеизмом ты понимаешь отрицание существования бога, каких-либо сверхъестественных существ или сил, то я не атеист. Ибо силы эти – вот они. Здесь и сейчас пронзают всё и вся этого мира. И лишь о немногой части оных современная наука слагает смешные по сути сонеты. Если же форму отрицания религиозных представлений и культа – то да, я атеист. Но в хорошем, как мне кажется, прогрессивном смысле. Я отрицаю навязанное, надуманное, но принимаю к сведению ясное, даже добытое из-под покрова тайного. А что касается Библии, я люблю мистерии. И Библия – один из лучших её образчиков. А любая мистерия – есть лишь утверждение самоценности бытия бесконечного мира. Самоутверждения. Не для того, чтобы не забыть, а скорее для поддержания порядка и дисциплины. Впрочем, ладно… Я тебе, как атеист атеисту, скажу: «Бог с ними, с мистериями, философиями, религиями, а также пустословием на эти темы».