Он подвел Финча – хотя, конечно, сам Финч так бы никогда не сказал. У такого человека виноват всегда он сам, и все, что случается в жизни, – результат собственных неудач. Финч жил, чтобы страдать, ведомый горящим гневом, который сам никогда не понимал, – холодный двигатель тащил его к неотвратимой смерти, не объясняя причин. Такие люди бывают – хотя Бо к ним не относился, пусть и считал себя не менее непутевым. Родившись в бедной, но заботливой семье, он полагался на инстинкты, чтобы выжить на жестоких улицах, и ему всю жизнь помогали кулаки. Он был ходячим клише: пацан из гетто, которого закалило неизбежное насилие. И все же он был лишен многих черт своих братьев, смотревших на мир дерзко, с опущенными плечами, ледяными глазами, бегающими от лица к лицу, словно в поисках того, кто заслужил наказание. Злость никогда не была движущей силой в жизни Бо – только тоска, но ее происхождение было такой же тайной, как и ярость Финча. Бо словно переживал за людей, которые умерли задолго до того, как он сам появился на свет, и вечно оставался неудовлетворенным, будто родился без жизненно необходимого для полного счастья элемента. Его носило по миру, прибивало к другим эмоционально ущербным людям, потому что в них он видел родную кровь. В случае несчастья минус на минус не дает плюс, но и хуже не становилось, потому он так и жил. В Финче Бо нашел кривое зеркало, его привлекало в нем искаженное отражение самого себя.