– Мы мирный народ и не хотим войны, – сказал я, помахав в воздухе отломанной ножкой индейки, ткнул в бок сидящего справа Бернарда и осведомился: – Разве мы не мирный и не добрый народ? Застигнутый врасплох неожиданным вопросом наемник наморщил лоб и задумчиво протянул: – Ага, самые мирные и… ээээ… самые добрые. – Вот, – я нравоучительно поднял вверх указательный палец и зловещим тоном добавил: – А тот, кто усомнится в нашем миролюбии, захлебнется собственной кровью, ибо милосердие наше будет беспощадно. – Да, мы самые мирные! – заорал он, чуть подумал и рыкнул: – А также самые сердечные и отзывчивые!