Цитата из книги «Путешествие в Икстлан» Карлос Кастанеда

Я рассказал дону Хуану, например, о поведении моего отца, которое, как я думал, очень подходит к настоящей ситуации.
Почти сразу по прибытии на ферму мой отец настаивал на том, чтобы ясовершил с ним длинную прогулку так, чтобы мы могли с ним обо всем поговорить. И во время нашего разговора он составлял планы о том, как мы будем ходить купаться каждый день в 6 часов утра. Ночью он ставил будильник на пол шестого, чтобы иметь достаточно времени, потому чторовно в шесть мы должны быть уже в воде. А когда звонок начинал звенеть утром, он выскакивал из постели, надевал очки и подходил к окну, чтобы посмотреть наружу.
Я даже запомнил следующий монолог:
– М-м-м… Немножко облачно сегодня. Послушай, я сейчас прилягу всего минуток на пять, о'кей? Не больше, чем на пять! Я просто собираюсь распрямить свои мышцы и полностью проснуться.
И он всегда без исключения спал после этого до десяти, а иногда и до полудня.
Я рассказал дону Хуану, что меня раздражало его нежелание отказаться от явно надуманных решений. Он повторял этот ритуал каждое утро, пока я, наконец, не оскорбил его чувства, отказавшись заводить будильник.
– Это не были надуманные решения, – сказал дон Хуан, явно принимая сторону моего отца. – он просто не знал, как встать из постели, вот и всё.
– Во всяком случае, – сказал я. – я всегда с сожалением отношусь к нереальным решениям.
– Какое же решение будет тогда реальным? – спросил дон Хуан с улыбкой.
– Если бы мой отец сказал себе, что он не может идти плавать в шесть утра, а может, возможно, и в три пополудни.
– Твое решение ранит его душу, – сказал дон Хуан с оттенком большой серьезности.
Я подумал, что уловил нотку печали в его голосе. Некоторое время мы молчали. Моя задиристость испарилась, я думал о своем отце.
– Разве ты не видишь, – сказал дон Хуан, – он не хотел плавать в три часа пополудни.
Его слова заставили меня подпрыгнуть.
Я сказал ему, что мой отец был слаб, и таким же был его мир идеальных поступков, которые он никогда не совершал. Я почти кричал.
Дон Хуан не сказал ни слова. Он медленно в каком-то ритме качал головой. Я чувствовал ужасную печаль. Когда я думал о своем отце, меня всегда охватывало такое всепоглощающее чувство.
– Ты думаешь, что ты был сильнее, не так ли? – спросил он меня как бы невзначай. Я сказал, что да, и начал рассказывать ему обо всей эмоциональной путанице, которую мой отец вносил в меня, но он меня прервал.
– Он был злой с тобой? – спросил он.
– Нет.
– Он был мелочен с тобой?
– Нет.
– Делал ли он для тебя все, что мог?
– Да.
– Тогда что же в нем неправильно?