— Любезный друг, — сказал Френсик. — Я вовсе не валяю дурака! Вот ты сказала — есть подтекст, и слава богу. Я этого слово ждал и дождался. Стало быть, роман придется по вкусу тем духовным самоистязателям, которые радуются книге, только если она их раздражает. Но про себя-то я знаю, что с точки зрения подлинной литературы это сущая дрянь — и невелика важность, что знаю, однако инстинктами своими надо дорожить.— У тебя, по-моему, вообще нет инстинктов.— Литературный — есть, — сказал Френсик, — И он говорит мне, что книга мерзкая и претенциозная, а значит — ходкая. Все в порядке: содержание — гадость, слог и того гаже.