—…Это жуткое время пошло мне на пользу. Помните, вы сказали, что я сам себя терзаю? Потом я понял, что только этим всю жизнь и занимался. Принимал к сердцу любую пустячную неприятность и изводил себя. — Можете не объяснять, Эндрю, — сказал я печально. — В этом я и сам мастак.