После революционных картин на улицах Петрограда я ненавижу свободу. В феврале семнадцатого великий город погрузился в хаос. Никто не отлавливал больше бродячих собак, и революционных матросов никто не отстреливал. Шелудивые псы беззакония стаями бродили по улицам, месили загаженный снег, который никто не убирал. Псы глумились над городом: убивали полицейских и офицеров, грабили, харкали на мостовые и раздевали блудливыми песьими глазками курсисток и гимназисток, дефилировавших по улицам под красными флагами. Черные бушлаты, серые шинели и собачье дерьмо на грязном снегу – все, что я помню о февральской свободе.