Вчерашние революционеры чувствовали полную безнаказанность перед еще не набравшим полную силу новым законом. И этого было достаточно, чтобы понять: не будет никакой Справедливости.
Сердце революции сгнило, пока разум воплощал ее по четкому, бескомпромиссному плану.