Вот так: и печать прошла, и боль и отчаяние прошли, так же, как радости, они прошли мимо, поблекшие, утратив свою глубину и значение, и наконец пришло время, когда уже и не вспомнить, что же причиняло когда-то боль. И страдания тоже отцветали и блекли. (...) Без сомнения, устареет и утихнет и эта боль, эта горькая нужда, и они забудутся. Ни в чем нет постоянства, даже в страдании.