Однажды ночью, когда они засыпали, Надя спросила:
- Почему я?
- А? - Он уже почти уснул.
- Почему я, спрашиваю. В смысле, Аркадий Николаевич, ты мог полюбить любую из женщин в лагере, а она полюбила бы тебя. Ты мог бы получить Майю, если бы захотел.
Он фыркнул.
- Я мог бы получить Майю! Вот это да! Мог бы добиться самой Майи Катарины! Прямо как Фрэнк и Джон! - Он снова фыркнул, и они оба рассмеялись. - Как я мог упустить такой шанс! вот дурак! - Он хихикал до тех пор, пока она его не стукнула.
- Ладно, ладно. Есть и другие, тоже красивые. Джанет, Урсула или Саманта.
- Да ну тебя, - сказал он и приподнялся на локте, чтобы посмотреть на неё. - Ты правда не знаешь, в чем на самом деле заключается красота?
- Разумеется, знаю, - упрямо ответила Надя.
Аркадий, словно не слыша её, объяснил:
- Красота - это власть и изящество, верное действие, облегающая тело функция, разум, обоснованность. И очень часто, - он усмехнулся и нажал ей на пупок, - она вырастает в форме кривых.
- Кривые у меня есть, - сказала Надя, убирая его руку.