Однажды вы будете точь-в-точь как ваши родители. Но если перед тем, как стать похожими на родителей, они бы попытались побороться за то, чтобы не стать такими, если бы они только попробовали...если бы они только попробовали не дать себе и миру соскользнуть. Не дали бы миру стать хуже?.
Дети, не переставайте спрашивать почему. Не забывайте об этом вашем "почему, сэр?". Почему, сэр? Хотя, чем больше вы спрашиваете, тем труднее найти ответ, тем больше необъяснимого, тем больше боли, и ответам, такое впечатление, никогда и близко не дойти до цели, не пытайтесь избежать этого вопроса - Почему.
Дети, будьте любопытными. Ничего нет хуже..., чем если пропадает любопытство. Ничто так не давит, как попытки подавить любопытство. Из любопытства рождается любовь. Она венчает нас с миром. Оно - составная часть извращенной, идиотской нашей любви к этой несносной планете, на которой мы живем. Люди мрут, когда уходит любопытство. Людям надо искать, людям надо знать. О какой такой по-настоящему революционной революции может идти речь, покуда мы не узнаем, из чего сделаны.
Боже мой, какие же моря веселья нам необходимы и какими глубокими глотками его нужно пить, чтоб только уравновесить все те печали, коих у жизни в запасе...
Дети, зло - это не то, что происходит где-то за семью морями, - оно внезапно трогает вас сзади за локоть.
Дождь на похоронах кстати: он прячет человеческие слёзы и намекает на слёзы небесные.
И – подумайте над этим, дети, – не занимались ли Аткинсоны-пивовары, по большому счету, тем же самым, чем занимался отец Фредди Парра, когда он пристрастился к выпивке? Пытались залить, загнать вглубь чувство пустоты. Поднять настроение. Добыть огонь, добыть брожение из водянистого ничто…
Ах уж эти иконы и идолы, эмблемы и тотемы истории. Ведь стоит нам скинуть один, как тут же другой займет его место. Ведь нам никуда не деться от сказок.
Любовь же, которая всегда отыщет брешь, имеет свои этапы. Начинается она с обожания. Обожание переходит в страсть, страсть в верность, верность в единение душ и тел.
Как наша зависть, покаявшись, разрешается во милосердии.