разве страдания не оставляют душевных ран, если они даже проходят?
Оставшиеся в живых порой осуждают мертвых, порой страдают и каются. И в том и в другом случае есть что-то наигранное, что-то лицемерное. А мертвым уже нет дела до нас, до нашей морали...
Ее смерть огромной тяжестью давила на его сердце. Но от цветов пахло так нежно, так тонко, что собственный грех показался ему не таким уж тяжким.
Разве мама виновата в том, что не могла больше жить? Может быть, вы на это намекаете?.. Мне поначалу тоже было очень страшно и обидно, когда она умерла. Даже если все не понимали ее, осуждали, смерть все равно не оправдание. Но… смерть отвергает любые рассуждения и толкования. И мы не имеем права прощать или не прощать кого-либо за смерть.
О, эта женщина удобна во всех отношениях - ее можно использовать в любых целях и все можно на нее свалить.
Я даже по телефону слышу тишину вашего дома.
Страх, как гиря, придавливает к земле. Освободившись, ты можешь стать кем угодно!
У него были грубые манеры и лицо такое серое, словно он полжизни провёл в щели за шкафом. «Как он справляется с работой садовника, интересно? От его взгляда даже баобабы чахнут!»
Шеф-поваром в колледже была донья Люсия – статная, крупная женщина с ловкими руками и властным голосом. Она лихо управлялась с тяжёлыми сковородками и любила яркие краски в одежде. Когда она комбинировала красное платье с каким-нибудь бирюзовым передником, на её габаритах это производило ошеломляющий, почти что звуковой эффект. Непривычные люди, которым выпадала честь пообщаться с доньей Люсией, потом ещё долго приходили в себя.
Одна из самых приятных радостей жизни – это звучащие где-то рядом голоса людей, которых ты любишь…