Мои цитаты из книг
– Не стоит путать честь и гордость с ослиным упрямством и заносчивостью. Нет ничего зазорного и уж тем более постыдного в том, чтобы принять чужую помощь, когда в ней нуждаешься. Просто так. Потому что разумные существа должны помогать друг другу: они без этого не выживают, чай, не хищники-одиночки. Садись и ешь.
Тилль, целительницу из диких, война лишила улыбки и желания жить. У Бельфенора, светлого боевого мага, унизительный мир отнял родную землю и право умереть в бою — все, что у него оставалось. Они были по разные стороны линии фронта и привыкли считать друг друга врагами. У них нет ничего общего — кроме этой войны. Две разбитые жизни, волею случая дополнившие друг друга сколами и трещинами и скрепленные вместе прихотью судьбы. Что им остается? Бороться с неожиданно вспыхнувшими чувствами? Или...
Я повзрослела стремительно, за считанные недели первых боёв. Не раз и не два жалела о своём глупом побеге тогда, в юности, но – уже молча. Я научилась, сцепив зубы, делать то, что должна, через «страшно» и «больше не могу».
Тилль, целительницу из диких, война лишила улыбки и желания жить. У Бельфенора, светлого боевого мага, унизительный мир отнял родную землю и право умереть в бою — все, что у него оставалось. Они были по разные стороны линии фронта и привыкли считать друг друга врагами. У них нет ничего общего — кроме этой войны. Две разбитые жизни, волею случая дополнившие друг друга сколами и трещинами и скрепленные вместе прихотью судьбы. Что им остается? Бороться с неожиданно вспыхнувшими чувствами? Или...
Тилль была яркой. Не столько внешне – я видел и более привлекательных женщин, и даже не столько по характеру – попадались характеры значительно более интересные, сколько… чувствовалось в целительнице что-то, привлекающее и заставляющее тянуться к ней, как усталый замёрзший путник протягивает руки к разгоревшемуся огню. Даже если этого не ощущать, достаточно было посмотреть на тех, кто находился вокруг. Обычная в общем-то девочка привлекала к себе решительно всех – детей, взрослых, друзей и совершенно посторонних, незнакомых существ. Внутренняя энергия, редкая жизненная сила, я не знал, как это назвать. Но тоже ощущал желание оказаться рядом просто для того, чтобы согреться её присутствием и увидеть сияющую улыбку.
Тилль, целительницу из диких, война лишила улыбки и желания жить. У Бельфенора, светлого боевого мага, унизительный мир отнял родную землю и право умереть в бою — все, что у него оставалось. Они были по разные стороны линии фронта и привыкли считать друг друга врагами. У них нет ничего общего — кроме этой войны. Две разбитые жизни, волею случая дополнившие друг друга сколами и трещинами и скрепленные вместе прихотью судьбы. Что им остается? Бороться с неожиданно вспыхнувшими чувствами? Или...
– Воин, не способный самостоятельно прокормить себя, не достоин называться воином, – отмахнулся я. – Кстати, напомни, как ты относишься к рыбалке?
– К тому, что ты называешь рыбалкой, я отношусь резко отрицательно, – скривился он. – Нет уж, сам развлекайся, а мне на это смотреть больно. Вот какой ты после этого маг, а?
– Тупой, но сильный, ты же сам говорил, – рассмеялся я.
Тилль, целительницу из диких, война лишила улыбки и желания жить. У Бельфенора, светлого боевого мага, унизительный мир отнял родную землю и право умереть в бою — все, что у него оставалось. Они были по разные стороны линии фронта и привыкли считать друг друга врагами. У них нет ничего общего — кроме этой войны. Две разбитые жизни, волею случая дополнившие друг друга сколами и трещинами и скрепленные вместе прихотью судьбы. Что им остается? Бороться с неожиданно вспыхнувшими чувствами? Или...
– Хам и пошляк, – обиженно заключила я, плюхаясь обратно на своё место, когда тёмный всё таки сумел перехватить мою руку и выдрать из неё папку.
– Это просто вы все сплошь тонко организованные. Небось, когда на звёзды смотрела, не очень-то думала о приличиях!
– Миль, уймись, – проворчала я. – Надоел, честное слово. А то я Вальку пожалуюсь! Нет, лучше наступлю на горло собственной гордости и пожалуюсь Бельфенору, у него механизм взаимодействия с тобой уже отработан.
– Это уже удар ниже пояса, – возразил тёмный. – Этот псих меня правда прибьёт.
Тилль, целительницу из диких, война лишила улыбки и желания жить. У Бельфенора, светлого боевого мага, унизительный мир отнял родную землю и право умереть в бою — все, что у него оставалось. Они были по разные стороны линии фронта и привыкли считать друг друга врагами. У них нет ничего общего — кроме этой войны. Две разбитые жизни, волею случая дополнившие друг друга сколами и трещинами и скрепленные вместе прихотью судьбы. Что им остается? Бороться с неожиданно вспыхнувшими чувствами? Или...
– Жестокая! Да ещё и древняя, как снобизм светлых. И за что я тебя только люблю? – с притворным трагизмом проговорил он.
– Нет, определённо, ты допросишься, я тебя правда пристрелю, – вздохнула я.
– За любовь?
– За древность и снобизм! – возразила задористо.
Тилль, целительницу из диких, война лишила улыбки и желания жить. У Бельфенора, светлого боевого мага, унизительный мир отнял родную землю и право умереть в бою — все, что у него оставалось. Они были по разные стороны линии фронта и привыкли считать друг друга врагами. У них нет ничего общего — кроме этой войны. Две разбитые жизни, волею случая дополнившие друг друга сколами и трещинами и скрепленные вместе прихотью судьбы. Что им остается? Бороться с неожиданно вспыхнувшими чувствами? Или...
– Странная женщина, – рассмеялся Кир. – Провела с мужчиной ночь и переживает, что ей всё понравилось.
– А я должна радоваться, что по пьяни с врагом покувыркалась? – огрызнулась в ответ. – Да ещё с большим удовольствием?
Тилль, целительницу из диких, война лишила улыбки и желания жить. У Бельфенора, светлого боевого мага, унизительный мир отнял родную землю и право умереть в бою — все, что у него оставалось. Они были по разные стороны линии фронта и привыкли считать друг друга врагами. У них нет ничего общего — кроме этой войны. Две разбитые жизни, волею случая дополнившие друг друга сколами и трещинами и скрепленные вместе прихотью судьбы. Что им остается? Бороться с неожиданно вспыхнувшими чувствами? Или...
– Нормально? У нас катастрофа, а она сидит в углу и дуется, – возмущённо фыркнул Кальвитор. – А мы вчера так обрадовались, что наконец-то увидели тебя прежней… Это была разовая акция? – с грустной иронией уточнил он, присаживаясь рядом.
Тилль, целительницу из диких, война лишила улыбки и желания жить. У Бельфенора, светлого боевого мага, унизительный мир отнял родную землю и право умереть в бою — все, что у него оставалось. Они были по разные стороны линии фронта и привыкли считать друг друга врагами. У них нет ничего общего — кроме этой войны. Две разбитые жизни, волею случая дополнившие друг друга сколами и трещинами и скрепленные вместе прихотью судьбы. Что им остается? Бороться с неожиданно вспыхнувшими чувствами? Или...
– Кхм. Фель, ты помнишь, что магам противопоказано напиваться? – задумчиво уточнил Тай, когда за рыбёшкой последовало ещё несколько жадных глотков.
– Помню, – отозвался я. – только я сейчас, как ты можешь видеть, почти не маг, резерв на нуле, и потерять над чем-то контроль я технически не способен: нечего контролировать.
– А мозги? – уточнил он, смерил меня взглядом и тяжело вздохнул. – Впрочем, у кого я спрашиваю! Где огневики – а где мозги… Фель, давай ты хотя бы не пойдёшь бить морды без разбора всем диким, а?
Тилль, целительницу из диких, война лишила улыбки и желания жить. У Бельфенора, светлого боевого мага, унизительный мир отнял родную землю и право умереть в бою — все, что у него оставалось. Они были по разные стороны линии фронта и привыкли считать друг друга врагами. У них нет ничего общего — кроме этой войны. Две разбитые жизни, волею случая дополнившие друг друга сколами и трещинами и скрепленные вместе прихотью судьбы. Что им остается? Бороться с неожиданно вспыхнувшими чувствами? Или...
Силу, что мы способны создавать в круге, невозможно описать каким-то одним словом. Эта энергия не имела определения, степени или принадлежности к одной из стихий. Она была чистой, концентрированной и такой пластичной. Позволяла играть с собою, ластилась к нам подобно котенку, но при этом являлась смертоносной для врагов.
Дар некроманта сам по себе уже риск, а если прибавить к нему неуемное любопытство, то до беды недалеко! Но гораздо опаснее поднятых зомбиков и зубастых упырей таинственные темные обряды, один из которых и забросил меня за тридевять земель от дома. Теперь, лишенная магических сил и возможности вернуться обратно, я, Радомила Воскресенская, вынуждена подчиняться законам своих спасителей. Но может быть, все не так уж плохо? И среди легендарных воинов найдется тот, ради кого я буду готова забыть...