— А зачем кому-то переносить вас в наш мир? - тем же тоном парировал Рассел. - Что особенного в вас?
Я задумалась и робко предположила:
— Может, я невероятная обаяшка.
— Сомнительное достижение. А что-то повесомее?
— Ужасно, что вы можете в такой момент думать о еде, - подбоченясь, выдала я.
— В любой непонятной ситуации лучше думать о еде, - философски заметил Бэдфорд и направился к выходу из комнаты.
Кажется, я попала в мир к психами. Секса у них нет, зато есть дома, где совершенно нормально, еcли молодой, красивый мужчина вваливается в ванную к старушке.
— Моя Хонда в твоём распоряжении! Но есть условие!
— Алис, тебя евреи плохому научили? Или это передаётся половы… В общем, передаётся.
У моего короткого брака была куча минусов, но имелся и один существенный плюс — он вынудил меня быстро повзрослеть. Больше не хотелось быть удобной дочерью или придатком мужчины.
Разбитые мечты — это больно. Но мечты, разбившиеся в тишине, — боль невыносимая.
И в Израиле, и в России мне не раз встречались сильные женщины. Внешне они могли казаться хрупкими или даже беззащитными, но стальной стержень внутри невозможно было согнуть или сломать.
— Мозгоправа бы тебе хорошего, чтобы голову полечил. — Вздох сам вырвался из моей груди. — Да поздно.
— Назови дурой! Ещё как-нибудь! Не молчи!
— Ты сама об этом просила! — Он насильно поднял за подбородок мою голову вверх. Зло посмотрел в глаза. — Ты чокнутая!
— Ещё!
— Больная на всю голову!
— Ещё!
— Мозгов как у канарейки!
— Не пробирает. — Моя обида помножилась на его ярость, и мозг отключился напрочь. — Слабо! Раньше ты меня особо не жалел.
— Идиотка долбанная…
Это был словно челночный бег, аттракцион с повышением ставок на каждом новом круге: от сделки к богатству, от раскаяния к смерти. Быстро и жестоко.