— Я согласна на твое предложение. — Но? — Есть два правила, которые мы ни за что не нарушим. Первое, — загибает пальчик Вики, переступая порог моей квартиры, — не лезть в жизнь друг друга. Вообще. Никак. — Годится, — стягиваю с нее куртку и оттесняю девчонку к стене. — Второе, ясноглазая? — Не влюбляться. — Секс и ничего личного? — упираю руки по бокам, замирая на расстоянии вздоха от ее горячих губ. — Так точно. — Жалеть не будешь? — Я не из тех, кто жалеет,...
– Кис-кис, – тяжело от возбуждения. – Ты хоть понимаешь, что я с ним что-нибудь сделаю? Ты это понимаешь? Больше всего он мучился, когда видел ее вместе с Владом. Видел ее улыбки ему, ее удовольствие от общения. Ее оживление от поцелуев или объятий. Каждый жест в сторону Реймана – удар хлыстом по сердцу. – Вадя, пожалуйста, отпусти. – Я тебя на руках буду носить. Все, что хочешь, для тебя сделаю, только уйди от него. – Сжал руками ее талию. – Не доводи меня до греха. Иначе я с ним что-нибудь...
Сания думала: у неё счастливая семья и верный, любящий муж, пока не узнала о его измене. После этого всё посыпалось, так рушится дом, построенный на зыбком песке. Иллюзиями оказалась и любовь, и преданность, и дружба. Теперь ей предстояло выяснить, что из этого у неё есть на самом деле, а что только кажется таковым. Сумеет ли она выстоять и не сломаться, узнавая о новых бедах и неприятностях?
Эля была не готова к отношениям, она всего лишь хотела отдохнуть на море по приглашению подружки. И отдых прошёл бы тихо, если бы подруга не исчезла, а Эля не оказалась бы в самом центре семинара йогов, детективной истории и одного невыносимого миллиардера, который решил во что бы то ни стало стать счастливым.
И оказалось, что Вселенная тоже шутит, а в этом случае даже море обхохоталось...
– Я тебе изменяю. Глеб произнес эти слова спокойным тоном, как будто сообщал, что только что сходил за молоком. – Прости, что? Не сдержавшись, я глупо хихикнула. – Я тебе изменяю, – ответил муж. – Ты себя в зеркало видела? Распустилась, перестала за собой следить. Он издевательски хмыкнул и выгнул темную бровь. – Или думала, что так сойдет? Пока я стояла, ошарашенная, ничего не понимающая, чувствующая себя так, будто мне на голову вылили ушат помоев, Глеб повторил в третий раз: – Я тебе...
— Это мой сын! — восточный мужчина рявкает так, что стены ходуном ходят.
Теряюсь. Трясусь. Опускаю взгляд в пол.
— Нет, — говорю едва слышно, глаза наполняются слезами. — Он не твой… не твой… — повторяю отчаянно.
Вру. Валид был моим первым. Единственным.
Прищуривает темные глаза. Делает шаг в мою сторону, нависает.
— Это. Мой. Наследник. Я знаю. Но раз так, то сделаем тест ДНК. И если мое подозрение оправдается, я заберу свое по праву. В машину.
— Никому не говори!
Иван ухмыляется.
— Стесняешься романа с шикарным миллионером? — спрашивает, скрестив руки на груди.
— Ты не шикарный! — шиплю в ответ.
— А какой же я?
— Пожалуйста, моя семья не должна ни о чем узнать… Пусть это будет наш с тобой секрет.
Ограничение: 18+
— Есть кое-что, о чём мы с Аней хотели бы вам сообщить. Мы женимся. В моей голове это выглядело лучше, чем звучит вслух. У меня сейчас токсикоз без беременности начнется. Мой босс и я, мы не выносим друг друга. Он для меня «тритон», а я для него «ходячий калькулятор» и «блокнот на ножках». — Офигенный мужик. Умный, властный, красивый и богатый. Повезло же ей, — вздыхает одна из женщин. О да, мне жутко «подфартило», не могу не согласиться. Чтобы получить наследство, босс поставил...
Алёна занималась бальными танцами всю сознательную жизнь. Танцы — источник её энергии и силы.
Что делать, когда этот источник вдруг исчез?
Найдет ли танцевальная Золушка своего принца? Или Принц будет искать свою единственную, с которой станцует лучший танец в жизни?
Кто станет феей-крестной? Или их будет сразу несколько?
Почти сказочная повесть про танцоров-бальников, правды в которой, как в любой сказке, очень много.
Неужели могла подумать Юлия, что, прожив двадцать лет в браке с любимым человеком, услышит от него жестокое: «Я не люблю тебя больше. Я ухожу…» И все рухнет в один миг — счастливая жизнь, семейные хлопоты, все то, чем она жила.
Кажется, выход один — маленький шажок из распахнутого окна в вечность. Но надо заставлять себя жить — ради дочери, внука, ради самой жизни. Или хотя бы ради того, чтобы проверить, насколько справедливо утверждение, что в сорок лет жизнь только начинается…