Цитаты из книг

В этом странном и запутанном деле, которое зовётся жизнью, бывают такие непонятные моменты и обстоятельства, когда вся вселенная представляется человеку одной большой злой шуткой, хотя, что в этой шутке остроумного, он понимает весьма смутно и имеет более чем достаточно оснований подозревать, что осмеянным оказывается не кто иной, как он сам. И тем не менее он не падает духом и не пускается в препирательства. Он готов проглотить всё происходящее, все религии, верования и убеждения, все тяготы, видимые и невидимые, как бы сучковаты и узловаты они ни были, подобно страусу, которому превосходное пищеварение позволяет заглатывать пули и ружейные кремни. А что до мелких трудностей и забот, что до предстоящих катастроф, гибельных опасностей и увечий – всё это, включая саму смерть, для него лишь лёгкие, добродушные пинки и дружеские тычки в бок, которыми угощает его незримый, непостижимый старый шутник.

"Не говори мне о богохульстве, Старбек, я готов разить даже солнце, если оно оскорбит меня. Ибо если оно могло меня оскорбить, значит, и я могу поразить его; ведь в мире ведётся честная игра, и всякое творение подчиняется зову справедливости. Но я неподвластен даже и этой честной игре. Кто надо мной? Правда не имеет пределов."

Но хотя истинное знание ничтожно, количество книг велико.

смех – самый разумный и самый лёгкий ответ на всё, что непонятно на этом свете;

"В этом мире Грех, который может заплатить за проезд, свободно путешествует и не нуждается в паспорте, тогда ка Добродетель, если она нища, будет задержана у первой же заставы."

Так что лучше уж воздержаться от недоуменных восклицаний по поводу беспричинного страха у китов - ведь как бы неразумно ни вели себя животные, человек всех неизмеримо превосходит своим безумием.

Это у меня проверенный способ развеять тоску и наладить кровообращение. Всякий раз, как я замечаю угрюмые складки в углах своего рта; всякий раз, как в душе у меня воцаряется промозглый, дождливый ноябрь; всякий раз, как я ловлю себя на том, что начал останавливаться перед вывесками гробовщиков и пристраиваться в хвосте каждой встречной похоронной процессии; в особенности же, всякий раз, как ипохондрия настолько овладевает мною, что только мои строгие моральные принципы не позволяют мне, выйдя на улицу, упорно и старательно сбивать с прохожих шляпы, я понимаю, что мне пора отправляться в плавание, и как можно скорее. Это заменяет мне пулю и пистолет.

... Так я поступаю всякий раз, когда в душе у меня воцаряется сырой и тоскливый ноябрь, и уныние настолько овладевает мною, что мне хочется выйти на улицу и начать сбивать с прохожих шляпы.

Большой дурак всегда ругает меньшого

Я человек, я слаб, но я готов сразиться с тобой, суровое, призрачное завтра!