— А кто это у нас такой красивый? — погладила пса по груди и потянулась почесать за ушком. Стремянки ни у кого нет случайно? — Кто такой ласковый? А у кого такая шёрстка гладкая? Ты мой патиссончик. Баклажанчик мой ненаглядный. Кабачок мой упитанный!..
— Хорошо, саита, — довольно заулыбался коротыш. — А теперь в купельку, сейчас вас нимфочки в порядок приведут, благовониями натрут, кожицу бархатистую намассируют. Будите вку-усна-а-я…
Подавилась розовой мякотью и закашлялась.
— А если я не желаю становиться вкусной? — решила уточнить на всякий случай.
— Вы же не станете это пить? — в священном ужасе спросил зубастый. Не думала, что вампиров можно пугать, особенно тем, что хочешь напиться.
— Именно это и собираюсь делать, — заверила я, поднеся горлышко к носу и понюхала.
— Ваша кровь пропитается ядом и приобретёт другой вкус. Вас невозможно будет пить, — безэмоционально вымолвил вампир, словно мантру прочитал. Я так понимаю, это была экспрессивная речь флегматика. Ничего, и не с такими работала.
— Спасибо за информацию. Чувствую: ходить мне вечно пьяной … — и закрыв глаза, присосалась к бутылке тогда, как ранее в жизни не выпила больше бокала вина…
Я замерла, уставившись в белокаменный зал, из которого на меня смотрели десятки светящихся холодных глаз на абсолютно бледных, почти прозрачных лицах.
(Здесь должно быть очень много красочных эпитетов, каких именно — придумайте сами. Мои эпитеты в данном случае запретила цензура.)
Жёваный крот! Трёпанный кот… Что же это творится, щуки! Сейчас сердце остановится. Штопаный ёж! Вашу ж… Машу! Какого апельсина?!
Мама клянётся на Библии, что никогда не изменяла папе с эльфом… Но! Мои уши!.. почему-то заострённые и слегка вытянутые, а глаза подозрительно водянисто-зелёные, насыщенные. Как говорит папа: «В них можно увидеть луг и даже коров, если приглядеться».
Вы вообще с женщиной были?
- Я? - опешил «супруг», растеряв свою «каменистость». - Вы меня старым девственником обозвали?
- Нет, - фыркнула она. - Вы сами догадались. Я лишь намекнула. Стыдно в вашем возрасте бояться объятий. Но мы можем порепетировать. Составим график...
- Лучше молчите, - сдерживаясь, пригрозил Камень,
- Мне, кажется, нам обоим без разницы, где будет проходить помолвка.
- Нам -- да, – отозвался Камень. - Но не людям, которые на неё придут. На кону моя репутация. Если мы распишемся тайно, тихо и без шума, в моей жизни практически ничего не изменится. Я сам заинтересован в том, чтобы как можно больше народа, желательно весь Лондон и за его пределами, узнало о том, что я... женился,
Аня радостно улыбнулась и потянулась к собакам.
- Ваш хозяин самодур, - смешно выпячивая губы дудочкой, покривлялась она.
- Я всё слышу! - донеслось из глубины дома.
- Ваш хозяин слышащий самодур, - ничуть не смутилась она...
Приветливой женщиной оказалась приходящая домработница, миссис Беатрис Джонс, которой и поручили это ответственное дело: встречать невесту из России. Хорошо женщина была достаточно умна и тактична, как, впрочем, и все англичане, чтобы не спрашивать, а почему жених сам не напряг свой ленивый зад.
На сборы новый рабовладелец,... работорговец,... работодатель, простите, он же «супруг» дал две недели.
Юзова быстро пролистала договор и нашла «то-самое» изменение на последней странице. Лаконичная надпись гласила: «Не влюбляться...».
Губы дрогнули в улыбке. Она не смогла сдержаться..
- Ладно, - сдалась она. - А ему-то это зачем?
Сергей Викторович загадочно улыбнулся.
- Вот и я хочу то же самое знать...
Юзова проигнорировала резкий переход на «ты» и опустилась на жёсткий стул, созданный, видимо, для того, чтобы посетители ощущали себя ещё более неуютно, будто сурового взгляда Сергея Викторовича недостаточно.
Кирилл смотрел в глаза отца и не понимал. Правда, не понимал. Это старческий «бес»? Седина в голову? Почему все думают, что ему мешают «охотницы», если он их даже не замечает. Перешагивает, словно кучки мусора под ногами. Не докучает Лия. Он давно научился игнорировать происходящее, жить внутри себя, под толстым слоем брони. Без чувств. Без эмоций. Почему все думают, что ему плохо? Ему ведь хорошо...
Хорошо, что Юзова никогда в омут с головой не бросалась и вообще рациональная баба была. Предприимчивая. Сейчас правда немного стала сожалеть, что выбрала профессию для души, что так много в неё вкладывала, получая пусть не копейки, но не и не миллионы, а ведь могла бы. С её мозгами - могла бы.
— Можете записывать, — назидательно произнёс распорядитель и вернулся на своё место.
— Тогда рассадка должна быть парной, — наблюдательно заметила София, а я записала первый пункт. Нацарапала… а ещё поставила кляксу. Господи
Откройте ротик, мисс Рамис, — насмешливо произнёс он и протянул мне ягоду.
— Не слишком ли это пошло? — невозмутимо отозвалась, выгибая бровь. — Или у вас воздержание, и возбуждает даже вид жующей девушки?
— Уж будьте любезны, — цежу сквозь зубы, не забывая улыбаться. Как часто любил повторят папа, улыбка — лучшее окружение в беседе с врагом. На самом деле он говорил в беседе с идиотами, но не могу же я так обозвать графа, даже мысленно. Поэтому, буду улыбаться до последнего.
Братья учили, что одежду снимаю либо я сама, либо патологоанатом — третьего варианта не дано.
Я развернула проклятую бумажку и почитала в слух:
- Приготовьте для жениха что-то особенное, что приятно удивит его и образует...
И что же может удивить и обрадовать инквизитора?... что-то из орудий для пыток?
Айша дернулась, но лишь сильнее угодила в капкан крепких рук.
- Родишь мне маленькую девочку?
Айша удивлённо моргнула.
- Сейчас?
Ричард рассмеялся.
- Сочту это согласием, - и повалил на перину, припадая к губам...
- Отсутствие внимания не повод травить людей, - не согласился Ричард нарочно игнорируя Айшу. - Но в чём-то я согласен. Опиум сильно повредил ему рассудок, а курить он стал именно из-за одиночества. Может подыскать ему прехорошенькую барышню, уж женщины умеют занимать внимание и мысли.
К концу нашего с Дэном рабочего дня, ну, мы так решили, что будем в шесть вместе уходить, заявился взволнованный василиск.
- Тебе Ранира хвост отдавила? Чего мечешься?
- Ха-ха... шутница, - сурово передразнил Лариан и потёр лоб.
- Э-э, что-то случилось? - теперь заволновалась я. - Кофе? Валерьянку? Виски?
- Всё. Смешать в одном ведре и подавать с листиком мяты, - уныло ответил василиск.
- Глупый Рыжик... - пробормотал он.
Абсолютно согласна. Но вот мысли куда уплывают... Поднимаю ослабевшую руку и касаюсь голой спины, ощущая лёгкую дрожь. Не мою.
- Я дьявол, Рыжик, - шепчет он, выводя носом круги на моей шее. Глаза закрываются сами. Выгибаюсь навстречу, купаясь в чарующем мужском запахе.
- А я рыжая, - слабо возразила.
- Я бессмертен.
- А я в коме.
- О, тост! - вспомнила Алёна и поднялась, держа стопку с такой же чёрной жидкостью, как у меня. Подозреваю, что это знаменитая чертячья наливка. Столько лет в аду, а ни разу не пробовал.
- Мы здесь собрались для того, чтобы выпить... Так выпьем же за то, что мы здесь собрались. Ура, товарищи!