Если оставить в стороне сугубо лингвистические аспекты, то во всем, что касается голосовой коммуникации между собой, человек подчиняется той же коммуникационной схеме, что и значительная часть животного мира: определенная частота и гармония издаваемых звуков у нас, как и у многих млекопитающих и птиц, соответствует определенной категории мотиваций. Эта же схема позволяет нам понимать внутреннее эмоциональное состояние животных. <...> Поэтому с точки зрения адаптации к человеку вполне вероятно, что собаки подверглись естественному отбору, направленному на развитие лая. Сами того не осознавая, люди могли отдавать предпочтение тем собакам, настроение и психологическое состояние которых они хорошо понимали, даже услышав их издалека. То есть человек выбирал собак, которые лаяли громче и выразительнее других.
Животное-компаньон — не более чем паллиативное средство от одиночества и эмоциональной пустоты, возникших в результате кардинальных, едва ли не на уровне мутации, изменений в современном обществе. Что же касается обостренной чувствительности по отношению к страданиям животных, то в рамках этой гипотезы оно представляется симптомом другого явления, а именно постепенной девальвации моральных ценностей и уменьшения значимости человеческой личности.
...совсем не обязательно- а иногда даже и недостаточно- быть человеком, чтобы признавать людьми всех представителей нашего вида и относится к ним как к людям. Некоторые люди этого не делают; но это делают некоторые собаки.
Некоторые исследователи, например, полагают, что в сообществе людей и собак собаки благодаря тонкому обонянию, во много раз превосходящему человеческое, специализировались на решении определенных задач, состоящих в том, чтобы брать след и находить дорогу. В свою очередь, переложив эти функции на собак, человек освобождался от такого рода деятельности и, тем самым, от необходимости адаптировать к ней органы чувств, главным образом органы обоняния. При этом строение лицевой части головы — в особенности носа и рта — могло беспрепятственно эволюционировать в другом направлении, а именно в том, которое привело к появлению аппарата, позволяющего производить более сложные звуки. Одним словом, пусть собаки и не умеют говорить, они поспособствовали тому, чтобы этому научились мы.