В животе у меня было тепло от выпитого и от чего-то еще, с чем я недавно рассталась, или думала, что рассталась. От надежды.
— Ты снова кормила углем своих кукол? Ах ты, своевольная упрямица! Сколько раз я говорила тебе, что углю место только в угольном ящике? Элизе перво-наперво придется как следует отмыть тебя. Она еще даже не разместила свои вещи, а ты уже задаешь ей работу!
Но Шарлотта была недовольна. С тех пор как мы познакомились, я чувствовала, что ей хочется другой жизни. Она знала французский и музыку и могла читать слова длиной с мою руку, но она не знала, каково катать обруч на улице, накормить лошадь яблоком или слепить снежок.
— Эти деньги принадлежали мне и Шарлотте. Готова поспорить, твои дети не видели ни одного пенни из них! — Ха! – мрачно хохотнула Кэтрин. – Это чистая правда.
— Потом она может быть оправдана. – Его праздный тон намекал на то, что это крайне маловероятно. – Либо ее сочтут виновной. В таком случае она отправится в тюрьму – скорее всего, в Ньюгейтскую. Либо ее сошлют в колонии. Либо повесят. Зависит от того, в чьих руках окажется судейский молоток.
— Ничего подобного, – отрезала я. – Это я вырастила и воспитала ее. Я одевала ее. Я давала ей уроки и нянчилась с ней, когда она болела. У меня больше прав на нее. Я не шлюха, которая оставила новорожденного ребенка в каком-то приюте, где полно больных детей!
«Возможно, мы никогда полностью не прибываем в настоящем. Возможно, мы всегда находимся отчасти в прошлом, а отчасти в настоящем, и эти части идеально совпадают друг с другом, как две половины сердечка из китового уса»
В жизни всё не так, как в сказке.
— Я где-то читала, что быть хорошими родителями значит подготовить вашего ребенка к расставанию с вами и к уходу в большой мир. – Я сглотнула и стиснула медальон, чувствуя, как мое собственное сердце сжалось в груди и слезы обожгли мне глаза. – Не могу сказать, что я была хорошей матерью. Но я думаю… Я думаю, что Шарлотта готова покинуть мой дом.
Люди бросали в реку всевозможные вещи, включая самих себя.
Стыд тому, кто дурно об этом подумает.
- Да ведь нет никакой разницы. Будь ты дочь или жена, жизнь все одно одинакова... Просто разные мужчины велят тебе делать то, что им надо.
- Ты? - Я рассмеялась. - Написала бы книгу? Женщины не пишут книг. Кроме того, сначала тебе пришлось бы научиться читать.
- Неужели вы, подобно королю, полагаете, что все бедные знахарки, травницы и повитухи являются пособницами дьявола? Пожалуй, он стал крупнейшим работодателем в Ланкашире.
- Если дьявол предстает в облике нищеты, голода и горя, то с таким дьяволом, по-моему, они действительно крепко связаны.
... нам нет нужды слишком уж переживать из-за того, что мы изменить не в силах, ведь зачастую мы не делаем даже того, что могли бы сделать.
Я смотрела ему вслед, еще чувствуя на своей щеке легкий поцелуй, а на плечах – тяжеленный, как мокрый плащ, груз семейной жизни.
Слухи распространяются быстрее, чем болезни, и могут быть не менее губительными
'Alice Gray saved my life, not just once but many times. When I itched, she brought me plants to rub on my skin. When I was sick, she made me tinctures. She kept me company when I was at my lowest. She planted a garden for my health.'
'Sounds like a witch to me,' Richard said bitterly. 'How else would she know those things?'
'She is a midwife, like her mother before her. Are you like the king now, thinking all wise women and poor women and midwives are carrying out the Devil's work? Why, he must be the largest employer in Lancashire.'