– А как полагается называть ваше открытие? – Ну, скажем, «нейронное линейное разложение вектора состояния с последующим сдвигом фаз и целенаправленным усилением заранее выбранных чистых состояний».
– Так вот, кошка Шредингера – это иллюстрация проблемы измерения в квантовой механике. Квантовая механика описывает микроскопические системы – субатомные частицы, атомы, молекулы – при помощи математического формализма под названием «волновая функция». По волновой функции можно предсказать, какова вероятность получить те или иные результаты при измерениях над вашей системой....– Проблема вот в чем. До того, как вы произвели измерение, волновая функция не говорит вам, каким будет его исход. Она говорит только, что один из двух исходов реализуется с вероятностью пятьдесят на пятьдесят. Но после того, как вы произвели измерение, любое последующее измерение над этой системой даст тот же результат. Если кошка была мертва, когда вы ее увидели, она так и останется мертвой. С точки зрения волновых функций акт измерения каким-то образом превращает исходную смесь двух волн, представлявших смесь двух возможностей, в чистую волну – так называемое чистое состояние, – которая уже представляет только одну возможность. Это и называется «стягиванием» волновой функции – или «схлопыванием» системы....– А между прочим, до тех пор, пока один из наших предков не научился этому фокусу со схлопыванием, Вселенная выглядела совершенно иначе, чем сейчас. Там происходило все и одновременно, все возможности сосуществовали друг с другом. Волновая функция не стягивалась никогда, она только становилась все сложнее и сложнее. Это звучит дико, я понимаю... какой-то грандиозный антропо- или геоцентризм – думать, что жизнь на одной нашей планете могла так повлиять на всю Вселенную, но при таком немыслимом богатстве возможностей, при такой колоссальной сложности было, быть может, неизбежно, что где-то зародится существо, которое положит конец многообразию, породившему его самое.Она смеется, но в ее смехе чувствуется неловкость, даже смущение. С такой интонацией некоторые рассказывают о зверствах или катастрофах.– Со всем этим трудно свыкнуться, но вот так мы устроены. Мы – это не просто «вселенная, познающая себя». Мы – это вселенная, которая себя опустошает в процессе самопознания....Мне трудно в это поверить:– Получается, первое же животное на Земле, у которого появился этот аппарат, схлопнуло... всю Вселенную?...Она пожимает плечами:– Это могло произойти и не на Земле, а в остальном так и было. Кто-то должен был быть первым. И конечно, речь не может идти о всей Вселенной. Одного взгляда, брошенного на ночное небо, еще мало, чтобы все-все измерить. Но это должно было очень сильно сузить спектр возможностей – в первую очередь зафиксировать Землю и Солнце, сконденсировать их из смеси всех мыслимых распределений материи, которая должна была занимать пространство Солнечной системы. Кроме того – зафиксировать наиболее яркие звезды с точностью, определявшейся остротой зрения этого существа. Тем самым все остальные возможные конфигурации были уничтожены. Только подумайте, какие звезды, созвездия, миры исчезли навсегда в тот момент, когда один из наших предков впервые открыл глаза!...– И вы думаете, мы продолжаем этим заниматься? Схлопываем то, что находится за световые годы от нас? Другие звезды? Галактики? Другие формы жизни? «Сужаем спектр возможностей», да? Просто смотрим в телескоп, а при этом крушим Вселенную направо и налево?
Быть человеком – значит непрерывно истреблять бесчисленное множество тех, кем мы могли бы стать.
– А как полагается называть ваше открытие? – Ну, скажем, «нейронное линейное разложение вектора состояния с последующим сдвигом фаз и целенаправленным усилением заранее выбранных чистых состояний».
– Так вот, кошка Шредингера – это иллюстрация проблемы измерения в квантовой механике. Квантовая механика описывает микроскопические системы – субатомные частицы, атомы, молекулы – при помощи математического формализма под названием «волновая функция». По волновой функции можно предсказать, какова вероятность получить те или иные результаты при измерениях над вашей системой....– Проблема вот в чем. До того, как вы произвели измерение, волновая функция не говорит вам, каким будет его исход. Она говорит только, что один из двух исходов реализуется с вероятностью пятьдесят на пятьдесят. Но после того, как вы произвели измерение, любое последующее измерение над этой системой даст тот же результат. Если кошка была мертва, когда вы ее увидели, она так и останется мертвой. С точки зрения волновых функций акт измерения каким-то образом превращает исходную смесь двух волн, представлявших смесь двух возможностей, в чистую волну – так называемое чистое состояние, – которая уже представляет только одну возможность. Это и называется «стягиванием» волновой функции – или «схлопыванием» системы....– А между прочим, до тех пор, пока один из наших предков не научился этому фокусу со схлопыванием, Вселенная выглядела совершенно иначе, чем сейчас. Там происходило все и одновременно, все возможности сосуществовали друг с другом. Волновая функция не стягивалась никогда, она только становилась все сложнее и сложнее. Это звучит дико, я понимаю... какой-то грандиозный антропо- или геоцентризм – думать, что жизнь на одной нашей планете могла так повлиять на всю Вселенную, но при таком немыслимом богатстве возможностей, при такой колоссальной сложности было, быть может, неизбежно, что где-то зародится существо, которое положит конец многообразию, породившему его самое.Она смеется, но в ее смехе чувствуется неловкость, даже смущение. С такой интонацией некоторые рассказывают о зверствах или катастрофах.– Со всем этим трудно свыкнуться, но вот так мы устроены. Мы – это не просто «вселенная, познающая себя». Мы – это вселенная, которая себя опустошает в процессе самопознания....Мне трудно в это поверить:– Получается, первое же животное на Земле, у которого появился этот аппарат, схлопнуло... всю Вселенную?...Она пожимает плечами:– Это могло произойти и не на Земле, а в остальном так и было. Кто-то должен был быть первым. И конечно, речь не может идти о всей Вселенной. Одного взгляда, брошенного на ночное небо, еще мало, чтобы все-все измерить. Но это должно было очень сильно сузить спектр возможностей – в первую очередь зафиксировать Землю и Солнце, сконденсировать их из смеси всех мыслимых распределений материи, которая должна была занимать пространство Солнечной системы. Кроме того – зафиксировать наиболее яркие звезды с точностью, определявшейся остротой зрения этого существа. Тем самым все остальные возможные конфигурации были уничтожены. Только подумайте, какие звезды, созвездия, миры исчезли навсегда в тот момент, когда один из наших предков впервые открыл глаза!...– И вы думаете, мы продолжаем этим заниматься? Схлопываем то, что находится за световые годы от нас? Другие звезды? Галактики? Другие формы жизни? «Сужаем спектр возможностей», да? Просто смотрим в телескоп, а при этом крушим Вселенную направо и налево?
Быть человеком – значит непрерывно истреблять бесчисленное множество тех, кем мы могли бы стать.
Правда заключалась в том, что он хотел быть с нею. Со всей. Если он отступит, а она пойдёт вперёд, сознание, что он упустил единственный шанс послать вместе с ней версию самого себя, сведёт его с ума. Он не знал точно, жадность это или страсть, ревность или верность, но знал, что обязан принять участие во всём, что там с ней случится.Это открытие встревожило его. Пир сделал моментальный снимок своего душевного состояния.
Много месяцев после преступления Томасу снилось, что Анна приходит к нему домой. Он просыпался в поту, с криком и вглядывался в темноту, ожидая её появления. Ждал, что она сдерёт тонкую кожуру нормальности с окружающего мира, обнажив свидетельства его проклятия: огонь, кровь, безумие.
А что он хотел здесь найти? Дверь на краю модели с надписью «выход», через которую можно пройти в реальность? Метафорическую лестницу, ведущую в какую-нибудь котельную, изображающую изнанку мира, где можно повернуть несколько переключателей и взорвать всё к чертям?
Существование начинало соблазнять его
«Нет Периодической таблицы, кроме таблицы Менделеева! Нет Периодической таблицы, кроме таблицы Менделеева!»
Перестань думать об объяснениях, причинах и следствиях; существуют только структуры
Некогда, приготовившись к сканированию, он имел два варианта будущего.
Теперь у него было два варианта прошлого.
– Нет, я не нахожу в этом ничего иронического. Я вообще удалил себе железы, вырабатывавшие иронию. Иначе оставалась только кастрация.
Она не возражала против секундного вовлечения в иллюзию, но трудно смириться с невозможностью обмануться снова.
Но, отдав деньги за право не бояться смерти, он, должно быть, в глубине души перепутал теоретическое буквальное бессмертие, моральную категорию и удел баловней судьбы, которым обладали герои мифов и которое обретали добродетельные верующие на том свете, с куда более специфичной версией, имевшейся в свободной продаже и приобретённой им самим.И какими психологическими извивами ни объяснялась бы его смерть, в финансовом отношении результат был элементарен – он умер слишком рано.
Мария почти увидела это перед собой: громадная решётка, состоящая из вычислителей, зародыш порядка в океане бессмысленного шума, расширяющийся миг за мигом одной лишь силой заложенной в нем логики, извлекая строительные блоки из хаоса, не являющегося ни пространством, ни временем; все, что для этого требовалось - дать сами определения времени и пространства
Противники возражали, что от моделируемой грозы ещё никто не промок. Моделируемая ядерная электростанция не вырабатывает ни ватта энергии. Модели пищеварения и метаболизма не потребляют питательных веществ – ничего на самом деле не переваривается. Так откуда уверенность, что в модели человеческого мозга должны возникнуть настоящие мысли?
Оригинал:
Opponents replied that when you modeled a hurricane, nobody got wet. When you modeled a fusion power plant, no energy was produced. When you modeled digestion and metabolism, no nutrients were consumed – no real digestion took place. So, when you modeled the human brain, why should you expect real thought to occur?