О том, кто он есть, человек может размышлять только сам, наедине с собой
...мы должны искать в жизни странное и удивительное, потому как, наверное, только это мы и можем противопоставить наводящей тоску скуке этого мира (...) Однако странное и удивительное мы должны искать именно в мире, а не в самих себе! Если так дотошно копаться в своей душе и так долго о себе думать, станешь несчастным. Это и случилось с героями моей истории, потому-то каждый из них никак не может смириться с тем, что он - это он, и все хочет стать кем-то другим.
...из-за своей глупости они ни о чем не задумываются, глядя на звезды над нашими головами; из-за глупости они спрашивают: а для чего пригодятся знания, которые они могут получить; из-за глупости они интересуются выводом, а не деталями; из-за глупости они похожи друг на друга и т. д.
... по большому счету все жизни похожи одна на другую.
Стамбул — прекрасный город, но жить здесь нужно не рабом, а господином.
Жизнь, как известно, не предопределяется заранее, и все происходящее является лишь цепью случайностей. Но даже те, кто знает эту истину, в какой-то момент своей жизни оборачиваются назад и понимают, что пережитые ими случайности были закономерностью.
Он стал как все, он больше не хочет знать того, чего не знает!
...глупцы не придавали значения звездам, а звезды не обращали внимания на глупцов.
Любовь - это желание крепко обняться и быть вместе. Желание обняться и оставить окружающий мир. Стремление обрести надежное прибежище для своей души.
Всем, кто хоть иногда читает, известно, что ребячливость — первое, к чему прибегают неудачники, получившие по лбу дверями рая любви.
— Кто такой Ангел? — спросила она меня.
— Такое впечатление, — сказал я, — что это что-то из книги. Не только мы знаем о нем. Ангела многие ищут.
— Кому он является?
— Тому, кто верит в книгу. Тому, кто внимательно ее читает.
Поэтому я сказал Джанан, что время — страшная вещь, а мы, не зная об этом, отправились в путешествие, пытаясь спастись от него. Поэтому мы постоянно находились в движении, мы искали мгновение, когда время останавливается. А это мгновение и было неповторимым моментом полноты бытия.
Я долго совещался с голосами, звучавшими у меня в голове: почему красивые, чуткие женщины обычно влюбляются в разочарованных мужчин?
Привет… Ты счастлива?.. Я очень тебя любил… А сейчас? Я все еще люблю тебя… Я люблю тебя… Я готов все бросить…
Когда рушатся цивилизации и стирается память поколений первыми теряют нравственность дети. Они способны быстро и безболезненно забыть прошлое, им легче вообразить нечто новое.
«– Я слышал, ты читал книгу, – произнес он. – И что ты в ней нашел? – Новую жизнь...»
"...время — это автокатастрофа, несчастный случай, мы живем в мире в результате этого случая. И здесь находимся из-за случая..."
Я где-то читал, что судьба не слепа, а невежественна. Судьба, думал я, — утешение тех, кто не знаком со статистикой и теорией вероятностей.
По ее мнению, жизнь полна предопределенных встреч, которые дураки с неразвитой интуицией называют «случайностями».
Как правило, отцы редко знают обо всем, что приходит в голову их сыновьям, — что было бы, если бы родители, подобно богам, читали книги судеб! Чаще всего они замечают в своих детях и в людях, немного похожих на них, лишь отражение своих собственных нереализованных желаний.
Жизнь прекрасна. Несмотря на все горести, я не боюсь и не стесняюсь быть счастливым.
Писатель — это человек, который годами, кропотливо и неустанно пытается найти свое второе «я», тот мир, который формирует его личность, делает его таким, каков он есть. Когда я говорю о творчестве, о процессе создания книги, я имею в виду не роман или поэму. Я прежде всего говорю о человеке, который добровольно заточает себя в комнате, садится за стол и погружается в глубинное одиночество — именно там, среди его теней и призраков, рождается новый мир, сотканный из слов.
Я хочу сказать вот о чем : читая, я в конце концов превратился в какого-то книжного червя - для того, чтобы забыть Джанан и понять, что со мной произошло, чтобы вообразить цвета новой жизни, которую я так и не нашел, и чтобы приятно и с умом провести время - ладно, пусть не всегда с умом, - но меня никогда не захватывали интеллигентские претензии. И что самое важно, я никогда не презирал тех, кто испытывал подобные чувства. Я любил читать книги точно так же, как любил ходить в кино, листать газеты, журналы. Я никогда не делал этого только для того, чтобы ощущать свое превосходство над другими, чувствовать себя мудрее, глубже, я делал это только ради собственно пользы. И даже могу сказать, что став книжным червем, я научился смирению. Я любил читать книги, но, как и дяде Рыфкы - о чем я узнал позже, - мне не нравилось беседовать о книгах, которые я прочитал. Если книги и будили во мне желание поговорить, то по большей части они разговаривали сами, между собой, в моих мыслях. Иногда я слышал, как перешептываются книги, - они превращали мою голову в некое подобие оркестровой ямы, в каждом углу которой ведет свою партию музыкальный инструмент, и я замечал, что эта музыка в голове примиряла меня с жизнью.
Ощущение безысходности, навеянное этим одиночеством, еще сильнее привязало меня к книге. Ей предстояло подсказать мне, что я должен делать в этой незнакомой стране, во что должен верить, что должен увидеть, — ей предстояло показать путь, по которому пойдет моя жизнь.
Надежда присутствовала здесь, среди нас, этим вечером она казалась реальным существом. Надежда и Ангел — это одно и то же? «Это разновидность света», — сказали мне. А еще говорили: «С каждым вдохом нас становится меньше».