Душа томилась, сердце заметно превышало скоростной режим.
Стася! Поляк у нас не настоящий, он женщине хамит.
- Можешь сделать доброе дело?
- За деньги?
- Как не стыдно.
- Хочешь, чтобы я разорился? Я тебя уже дважды спас, и все бесплатно. Адвокаты так не работают.
– С вашим Левандовским с ума сойдешь. Вы мне что обещали: женится как миленький, а у него семь пятниц на неделе.
– Терпи, Зоська, это национальное. Где два поляка, там три партии. Ничего, дожмем.
– По статистике в восьми случаях из десяти здравый смысл проигрывает любопытству, – порадовал Воин. – У женщин цифра даже выше.
Увидеть его трезвым так же трудно, как трамвай в лесу.
-Я не считаю, что женщина должна дома сидеть, постоянно занимаясь уборкой...
-Ну, это понятно. Иначе когда мы будем стирать и готовить.
Хотя в других мы больше всего ненавидим то, что в нас самих в избытке.
Господи, пошли нам побольше денег, как остро нуждающимся.
– Ты их жрешь, что ли?! – не выдержал Димка.
– В каком-то смысле, да. Вчера ужинал в ресторане, моя девчонка заказала лобстера. Знаешь, сколько с меня слупили за эту членистоногую сволочь? А я и так почти на мели.
– Ешь дома.
– Не могу. У меня тяга к прекрасному.
А теперь потопали, нас ждут великие дела. Или просто хорошо оплачиваемые.
– Классная футболка, – сказала я.
– От Армани, – ответил Димка. – Честное слово. Сам подписал фломастером… – И улыбнулся.
Я вспомнила шутку одного из противников импрессионизма, который выставил картину, написанную, по его утверждению, ослом. Тот якобы окунал хвост в ведерки с краской, а потом ее разбрызгивал, весело помахивая хвостом. История всегда мне казалась сомнительной, но теперь, еще раз взглянув на холст, я готова была в нее поверить.
– Что скажете? – кивнув на картину, спросила Галина, не поздоровавшись и даже не поинтересовавшись, кто мы такие.
– Энергично, – ответил Бергман, с минуту пялясь на полотно. – Похоже на глубокое отчаяние.
– Да? – вроде бы заинтересовалась Галина. – Автор назвал картину «Коитус».
– После полового акта люди часто испытывают вселенскую печаль, – продолжил Максимильян. – Так что я был недалек от истины.
Галина засмеялась коротко и резко, разглядывая его с большим интересом. Однако и мне внимание уделила.
– А вы что скажете?
– Лучше не спрашивайте, я даже толком не знаю, что такое коитус.
– Серьезно? Попросите вашего спутника вам объяснить.
... звонок Володи пришелся весьма некстати. Я имею в виду, что у него и так не было особых шансов на радушный прием, а тут они и вовсе испарились. Как известно, под горячую руку достается тем, кто не вовремя высунулся.
Типичный частный сыщик из американских фильмов. Крутой, одинокий и пьющий.
Признательность щедро была приправлена безграничным уважением и восхищением, переходящим в обожание.
... когда любовь вдруг исчезает, тот, кто был еще вчера дороже всех на свете, стремительно теряет свою ценность.
... я позвонила папе, он, видимо, уловил мое настроение и тут же задал вопрос: все ли у меня в порядке? И я поспешно заверила, что если и не являюсь самым счастливым человеком на свете, то уже близка к этому.
– Не ищи работу, она сама тебя найдет, – и мне подмигнул, после чего вновь повернулся к Михалычу...
– Как бы наши оппоненты вразнос не пошли, старательно за собой подчищая. Надо бы тебя куда-нибудь подальше отправить, пока я тут не разберусь, но ты упрямая, как стадо ослов.
– Хочешь, я тебя тоже с кем-нибудь сравню? – скривилась я.
– Да ради бога.
... я попыталась еще раз восстановить картину событий, постаравшись учесть все. У великих сыщиков к концу подобных размышлений непременно был готов ответ: кто убийца. У меня же головная боль, и никаких ответов.
... угрозы – лучший способ добиться обратного результата.
Но месть ничего не изменит. Она не вернет того, кого любишь, она разъедает как ржавчина. Опустошает. И вместо приобретенного смысла ты теряешь остатки своей жизни, потраченной впустую.
Самый большой враг человека - он сам.
Иногда победа складывается из множества маленьких поражений.
Глупо доверять своим чувствам - чувства обманчивы. Разум тоже не надежен. Вера слепа. Добавить еще, что мир - иллюзия, и можно начать всерьез подумывать о хорошо намыленной веревке.