В любое время года Лос-Анджелес лучше всего смотрится ночью. Только в темноте ощущаются его таинственность и загадочное очарование. При первых же лучах солнца занавес поднимается, таинственность и очарование пропадают, и возникает чувство подстерегающей тебя опасности. Лос-Анджелес рос в пустыне, его удобряли вздорными мечтателями и фальшивыми кумирами, но зной и песок берут свое, иссушают, обеспложивают город. По улицам движутся перекати-поле в человеческом обличье, а за углом в расселинах голых скал таятся хищники.
Я сжал ее ладошки в два маленьких кулачка и приложил их к глазам. В это мгновение я осознал, что все тайны раскрыты, загадки разгаданы. Я дома. Я спасен на этой нашей грешной земле.
В конце концов она сменила направление и стала при любой возможности прибегать к сарказму - верный признак нервозности.
Часть работы защитника состоит в том, чтобы подбирать ошибки и промахи обвинения и заталкивать их ему же в глотку.
Шахматные ходы, которые делаются за пределами зала суда, имеют большее значение, чем те, что делаются в судебном присутствии. Представление, происходящее в зале, всегда приготовлено и срежиссировано. Я же предпочитал импровизацию, творимую за его стенами.
Именно тогда он осознал, что люди с высоким положением часто воюют с врагами, которые находятся у них в голове.
...компьютеры, которые Управление выдавало своим сотрудникам, были стары, медлительны, а вирусов во многих было больше, чем у проститутки с бульвара Голливуд.
– Вы видели фильм «Жара»? Полицейский, которого играет Аль Пачино, встречается с грабителем Де Ниро в этом ресторане. И именно здесь каждый из них обещает проломить противнику череп.
Наши взгляды встретились. Сообщение передано. Пора переходить к делу.
Впервые за последние годы я почувствовал, что во мне что-то шевельнулось. Меня потянуло во тьму, которую когда-то я так хорошо знал.
Я давно уверовал в теорию одной пули. Можно много раз влюбляться и любить, но есть только одна пуля, которая пронзает тебя насквозь. И если тебе повезет, рана никогда не затянется.
В любое время года Лос-Анджелес лучше всего смотрится ночью. Только в темноте ощущаются его таинственность и загадочное очарование. При первых же лучах солнца занавес поднимается, таинственность и очарование пропадают, и возникает чувство подстерегающей тебя опасности. Лос-Анджелес рос в пустыне, его удобряли вздорными мечтателями и фальшивыми кумирами, но зной и песок берут свое, иссушают, обеспложивают город. По улицам движутся перекати-поле в человеческом обличье, а за углом в расселинах голых скал таятся хищники.
Я сжал ее ладошки в два маленьких кулачка и приложил их к глазам. В это мгновение я осознал, что все тайны раскрыты, загадки разгаданы. Я дома. Я спасен на этой нашей грешной земле.
Мне кажется, в этом мире я знаю только одно. Но зато знаю точно. И это «одно» в том, что правда не делает тебя свободным.
Правда не спасает, не примиряет с собой. Она не перевешивает бремени лжи и недосказанности, не исцеляет сердечных ран.
Бывает такое ощущение, словно оторвался от корней и тебя носит по свету, как песчинку. Бывает, чувствуешь себя безнадежным чужаком. Но невинность ребенка возвращает тебя в этот мир и надежно прикрывает щитом радости. Я понял это поздновато, но все-таки не слишком поздно
Мы с Элеонор скрывали от дочери наши стычки, порой довольно бурные, но стены иногда бывают слишком тонкими, и к тому же дети, как мне пришлось убедиться, – лучшие психологи. Отменные толкователи звуков, что издают струны человеческой души.