"Долго смотреть будешь, - возмутился он, - я тебе не сериал".
Всё станет лучше, если выпить ведро кофе.
-Значит машину мы оставляем? - обрадовался ворон. - Как будто у меня выбор есть, -проворчала Нора и вышла на улицу. - Господи, ещё и парковаться!
Смерть не брезглива, ей всё равно в каком ты состоянии и что у тебя внутри.
Это ощущение связанных рук, ограничений и правил. Ощущение, что мог бы делать больше, но сам мир сопротивляется и не даёт пойти вразнос.
Глеб всегда обращал внимание на глаза. Чем светлее, тем больше человек может, будто внутренний свет вытравливал пигмент.
Память - легальное бессмертие.
- А почему ты Брют? У тебя проблемы с алкоголем?
- Надеюсь он не рыдать пошел, - буркнул вслед ворон. - Ты что-то имеешь против слёз? - уточнила Нора. - Да нет, - пожал плечами ворон, - просто мне кажется, что он уже достаточно увлажнил помещение.
Воспр-риятие изменил, память попр-равил — и живи себе спокойно дальше. Не было никаких кикимор-р или злыдней пер-рер-ругов под пор-рогом.
- Ты - кот, - выдала я наконец. - А ты не кот, - ответил он мне. - Ты толстый, рыжий, говорящий кот. - Вот давайте без характеристик, пожалуйста.
Заканчивая школу, думаешь, какая же крутая жизнь у студента, столько всего происходит. Становясь студентом, начинаешь гадать, как же свободно живётся тем, кто уже завершил обучение и теперь просто работает. И каждый раз это одни и те же грабли. После вуза, особенно когда во взрослой жизни случается какой-то лютый факап, хочется вернуться назад, туда, где многое за тебя решали родители и ответственность несли они, а не ты.
Паника не отпускала, билась где-то в районе подбородка тревожным сгустком. Я попробовала выяснить, что я чувствую - ничего. Просто отупение и ожидание дальнейших событий. Так всегда: в момент, когда хуже уже быть не может, ты просто смиряешься и ждёшь, когда твои догадки либо подтвердят, либо опровергнут.
Одиночество пожирало изнутри. Оно уже давно было частью жизни: один в квартире, один на прогулке, по магазинам тоже один. Но иногда становилось особенно тяжело, когда надо было принимать сложное решение, когда некому было посоветовать, как правильно, как лучше. Когда никто не стоит за спиной, даже не зная ответа, но готовый принять любые последствия. В эти моменты одиночество пожирало изнутри.
- Но ты же вчера сказала, что теперь я буду это постоянно видеть, - не поняла я. - Видеть и не замечать, - настойчиво перефразировала бабушка свою мысль. - Жить дальше, как жила, и не привлекать их внимания. Если ты интересуешься той стороной, то и та сторона начнет интересоваться тобой.
Раздражение, которое появлялось каждый раз, когда бабушка пыталась "причинить добро и нанести пользу", то есть напомнить о том, что и так висело камнем над головой, вдруг оказалось таким приятным и родным, что я даже не стала продолжать диалог дальше. Обычно он превращался в свару. Я тяжело выдохнула и постаралась успокоиться.
Я не хочу. Не хочу возвращаться, не хочу решать чужие проблемы.
– Самовнушение – сильная штука. – Домовой полез в обувную полку перекладывать пакеты. – Со временем у вас, людей, память искривляется, вы помните эмоции, потом отголоски эмоций, потом отголоски отголосков. Что-то придумываете, чтобы закрыть пробелы в памяти. Нарушаете логику событий.
С планированием жизни в последнее время стало совсем плохо. Только загадаешь себе что-то на пару месяцев вперёд, как реальность придёт, переломает всё и оставит сидеть и гадать, что из этих обломков ещё можно сложить.
…лучший способ закончить работу - хотя бы начать её.
У студента в метро, как у собаки Павлова, срабатывает рефлекс: сел – заснул.