Приятной музыкой показались звуки падающих на пол охранников, стоящих в кузове.
Президент Ферраро вытащил пистолет, и было непонятно, как он собирается им воспользоваться и кем стать - убийцей или самоубийцей.
Когда ты тонешь, разве тебя волнует, если тебе на голову выльют еще одну чайную ложку воды?
Один человек против всего мира. Очень поэтично и, возможно, могло бы привести в замешательство, если бы не тот факт, что я бывал в таком положении и раньше, а они нет.
Ориентиром этим была огромная глыба, стоящая в гордом одиночестве в море песка. Формой она весьма походила на горшок и называлась по-клинзандски л о н а к, что означает г о р ш о к и дает вам представление об уровне их воображения.
– Ты что, пьешь во время работы? – Разумеется. Это единственное, что делает эту работу привлекательной.
С самого начала я знала, что ты меня любишь. Это отличалось от звериной похоти безмозглых мужланов, которые тоже клялись мне в любви. Им нравилась лишь оболочка - мое тело, а ты любишь меня всю, потому что мы с тобой одинаковы.
Как и всякий гениальный план, он был прост; ведь чем меньше сложностей, тем меньше вероятность случайного прокола.
Иногда нелегко определить границу между добром и злом. А когда к делу подключаются чувства, то и вообще невозможно.
Насколько все-таки мы рабы своих привычек. Даже когда рядом ходит смерть, мы не можем от них отказаться.
— Иногда нелегко определить границу между добром и злом. А когда к делу подключаются чувства, то и вообще невозможно.
Держа новичка на привязи, я всегда отпускаю веревку, но не настолько, чтобы он на ней повесился.
Человечество всегда экспериментировало с законодательством, придумывая такие термины, как «непредумышленное убийство» или «убийство при смягчающих вину обстоятельствах», как будто убитого можно было оживить.
Если у тебя есть план — немедленно приводи его в действие. Не давай ему залеживаться, иначе он покроется плесенью. Другие люди поймут, что у тебя на уме.
Один из моих девизов гласит: «Тайное надо делать явно». Фокусники называют это отвлечением внимания. Дайте людям взглянуть на то, что вы хотите спрятать.
Уж если нет возможности остаться незамеченным, то лучше быть замеченным и причисленным к определенной категории людей. Тогда вас невозможно отличить от других подобных типов, чего я и добивался.
— Сегодня очень важное событие, — с пафосом произнес он. — Вы, молодые люди, наиболее достойные из вашего поколения, добровольно явились сюда посвятить себя защите любимой родины от злобных сил, стремящихся поработить ее. Наступил торжественный момент, о котором вы так мечтали. В этот зал вы вошли юными шалопаями, а выйдете отсюда солдатами. Сейчас вы дадите присягу на верность армии. Пусть каждый поднимет правую руку и повторит за мной…
— Я не хочу! — пискнул кто-то.
— У тебя нет выбора, — мрачно заявил офицер. — Наша родина — демократическая страна, а вы — добровольцы и дадите клятву. Если не дадите - а у вас есть такое право, — то вот через эту дверь попадете в федеральную тюрьму, где просидите тридцать лет за уклонение от демократических обязанностей. Итак, повторяйте за мной.
Стараясь не вникать, мы повторили все то, что он сказал.
— Опустите руки, поздравляю, вы теперь солдаты и подчиняетесь требованиям начальства. Первое требование начальства — добровольно пожертвовать литр крови для госпиталя. Выполнять!
Сейчас вы дадите присягу на верность армии. Пусть каждый поднимет правую руку и повторит за мной: «Я – называйте свои фамилии – по собственной воле…» – Я, называйте свои фамилии, по собственной воле…
Кстати, вы не правы — чрезвычайное положение выгодно не только военным. Вы забыли о промышленных корпорациях, весьма заинтересованных в оборонных заказах. Армия и промышленность связаны одной веревочкой.
Его не устраивал приказ избегать насилия. Только подвергшись насилию, он понял, что был не прав. Ну и логика!
Генералы затеяли войну – но на нее никто не пришел.
Наша родина – демократическая страна, а вы – добровольцы и дадите клятву. Если не дадите – а у вас есть такое право, – то вот через эту дверь попадете в федеральную тюрьму, где просидите тридцать лет за уклонение от демократических обязанностей.
Должен со стыдом признать, что мы, люди, — единственная форма жизни, уничтожающая себе подобных организованно и методично.
Всякая маскировка – это ложь, а постоянная, искренняя ложь – это лучшая маскировка. Это профессиональная необходимость. Но нельзя лгать самому себе. Надо принимать правду, какой бы гадкой она ни казалась. Не лгать так не лгать.
Вот всегда так: старики посылают молодых воевать. Ставили бы в строй не моложе пятидесяти пяти, разом бы все войны прекратились.