Все когда- нибудь случается в первый раз. А первый раз- это обычно так восхитительно.(Мэлвин)
Я замираю. Я не могу дышать. Я не могу сглотнуть. Я не могу бежать. Я просто сижу и жду, когда спадет маска
-Нет,- говорю я на секунду сжимаю ее руку, чувствуюя при этом, как она напрягается. -Конечно, он не убивал. Коннор, его забрали в полицейский участок, потому что обнаружили, что он связан с нами. По прошлым временам.Ланни отодвигается, прижимаясь к дверце машины.Я вижу, что Коннор тоже вжимается в кресло.-По прошлым?-тихо переспрашивает мой сын, и голос его слегка дрожит. -Ты имеешь в виду -когда мы были другими людьми?-Да. -Я чувствую виноватое облегчение от того, что мне не нужно подводить к этому. -Когда мы жили в Канзасе. Его сестра... его сестра была одной из тех, кого убил ваш отец.
Когда это ты стала Святой Терпеливостью? Для тебя выждать полминуты, пока еда греется в микроволновке, – уже национальный кризис.
Кошмары не пугают тебя после пробуждения. Пугают воспоминания.
"Когда ты засыпаешь, то теряешь возможность контролировать свою память".
"Вам никогда не понять, насколько вы уязвимы в эпоху соцсетей, – пока кто-нибудь не обратится против вас, а тогда... тогда будет слишком поздно".
У всего есть цена. Она- твоя цена.(Авессалом)
Для тебя выждать полминуты, пока еда греется в микроволновке,- уже национальный кризис.(Коннор)
Он же как таракан- знает, как выжить всегда и везде.(Майк)
Если я уже мертва для людей, которых люблю, я с тем же успехом могу умереть за них.
Сидеть в шкафу – это как спрятаться от всего мира. Это странное и какое-то спокойное ощущение.
Я заражена Мэлом, словно вирусом, и в глубине моей души живет болезненная уверенность в том, что я больше никогда не буду здорова.
Большинство людей просто занимают какое-то место в мире.
Ничто не обжигает так сильно, как презрение со стороны подростка. Оно жалит так жестоко, что перехватывает дыхание, и боль от ожога остается надолго.
— Блинчики? – переспрашиваю я. – Серьезно? В такое время?
— Для блинчиков никогда не бывает слишком рано или слишком поздно. Если вы в это не верите, можете уходить, потому что мы никогда не подружимся.
Я не тешу себя ложной надеждой, будто Сэм может починить то, что сломано во мне. И не думаю, будто он тоже обманывается на этот счет. Мы оба были когда-то ранены - я с самого начала видела это. Быть может, только те, кто испытал настоящую боль, могут воспринимать друг друга так, как воспринимаем мы.
Я могла бы почти поверить в то, что ранила его чувства, если б думала ,что они у него эти чувства есть. Но у него их нет, никаких чувств, которые я готова признать таковыми и, если б я могла избить его душу так же, как его плоть, я не колебалась бы.
Я ненавижу его с такой силой, что мне кажется, будто я умираю.
Он всегда мог рассчитывать на ее понимание и поддержку. Сама мысль, что такая забота была всего лишь сахарной глазурью на отравленном торте, казалась безумием.
Он может разговаривать так, как ему хочется. Преимущество жизни в свободной стране. Но это не означает, что последствий не будет
Нет предела ненависти. Это свободно расползающееся ядовитое облако морального произвола и менталитета толпы, и тех, кто дышит этим ядом, не волнует, кому они причиняют боль, – лишь бы причинять.
Но я не сломлена. Я выковала себя заново из множества кусочков, превратив в стальной прут. Во мне не осталось ничего мягкого. Я больше не могу сломаться, потому что всё сломано прежде.
Понимаю,что мой отец-монстр,которого следует убить.Но он также и папа, живущий в моей памяти.Сильный, добрый человек,укладывавший меня спать и целовавший на ночь в лоб.
Все это время я считала,будто знаю,что такое зло. Мама действительно это знала. А я притворялась. Но теперь знаю:зло-это комната в этой хижине.Зло-это тихое место,где царит темнота.