Книга не дописана. Интересна, но не окончена. Если не терпите недосказанности, то лучше не начинать читать. Ну, по крайней мере, пока не выйдет продолжение.
Такое чувство, что люди вообще не знают, зачем живут.
На магоса она смотрела как на живое чудо, как на божество, причем божество весьма и весьма недоброе.
— Эй, кротиха, ты чего застряла? — окликнул магос.
— Прекрати меня так называть!
— А как? Женщиной называться тебе не нравится — ладно. Но кроты-то чем не угодили? Милые животные. И такие же слепые.
— Хватит надо мной издеваться!
— Даже не начинал. Вот если бы я тебя медведкой обозвал, это была бы издевка. Или кто там еще не слишком зрячий… летучая мышь, носорог, выхухоль… — Лицо магоса озарилось искренней улыбкой. — Точно, выхухоль! Отличная зверюшка!
— Не-е-ет, — обреченно протянула Нина.
— Да! Ты только вслушайся, как звучит: вы-ы-ыхухоль!
— Отвалихухоль, — буркнула женщина.
— Нехухоль, — парировал магос, — хныхухоль, дрыхухоль, глухохоль, сдыхухоль…
С точки зрения Нины, лучший способ не выболтать ненароком какую-нибудь тайну – вовсе ее не знать.
Каждый милит – самоуверенная скотина, и лучше всего это известно самим милитам.
Умирать Ракун не планировал. Он вообще любил жизнь, несмотря на то что она не всегда отвечала ему взаимностью.
За обладателем такого голоса хотелось немедленно идти на край света, не собрав чемодан, забыв погасить свет в ванной и не выдернув шнур утюга из розетки.
— Ты же маг! Должен уметь делать всякие волшебные штуки!— Не знаю я подходящих заклинаний!— Но почему? Такие полезные мог бы и выучить!— Микрохирургия тоже полезная. Ты ее знаешь? А латынь? А устройство телефона? А карту канализационных систем наизусть?
— Сейф могут взломать или даже стащить целиком, а карманы всегда со мной. И их содержимое, соответственно, тоже.
— То есть если тебя раздеть — ты станешь беспомощным?
— Нет, женщина, если меня раздеть — ты станешь беспомощной. — Магос ехидно сощурился.
Лет двадцать назад Нина от такого заявления покраснела бы и лишилась дара речи. А сейчас только усмехнулась:
— Начинай, проверим.
Обед прошел в дружелюбной атмосфере искреннего притворства.