Лучше попробовать, чем не делать ничего.
Луций снова глянул на притихшего скворца в своей руке. Тот косился чёрными бусинами глаз. Сердце отчётливо билось в щуплой груди, под нитками косточек. Боялся. Луций же не чувствовал ничего, кроме горя и странной гулкой пустоты.
Он ухватил птицу за голову, свернул шею и бросил в кипящую жидкость далеко внизу, за каменным парапетом. Та сожрала пернатое тело в мгновение ока. Следом упали три щепотки земли из пластикового контейнера неподалеку.
— Хозяин космических глубин, прими эту смерть, — торопливо зашептал нелепые, заученные с детства слова…
Все эти "веришь не веришь", "уважаешь не уважаешь" обычно вели к какой-нибудь паршивой просьбе...
Сильные эмоции - первый симптом нестабильности.
С женщинами всегда было так: не успевали они появиться в доме, как тут же захватывали всю территорию - одеждой, безделушками, порядком на кухне. Волосами в раковине.
Решение есть у каждой проблемы - так её учили. Оно, конечно, может не нравиться, но оно существует.
Луций снова глянул на притихшего скворца в своей руке. Тот косился чёрными бусинами глаз. Сердце отчётливо билось в щуплой груди, под нитками косточек. Боялся. Луций же не чувствовал ничего, кроме горя и странной гулкой пустоты.
Он ухватил птицу за голову, свернул шею и бросил в кипящую жидкость далеко внизу, за каменным парапетом. Та сожрала пернатое тело в мгновение ока. Следом упали три щепотки земли из пластикового контейнера неподалеку.
— Хозяин космических глубин, прими эту смерть, — торопливо зашептал нелепые, заученные с детства слова…
Все эти "веришь не веришь", "уважаешь не уважаешь" обычно вели к какой-нибудь паршивой просьбе...
Сильные эмоции - первый симптом нестабильности.
С женщинами всегда было так: не успевали они появиться в доме, как тут же захватывали всю территорию - одеждой, безделушками, порядком на кухне. Волосами в раковине.
Решение есть у каждой проблемы - так её учили. Оно, конечно, может не нравиться, но оно существует.
Лучше попробовать, чем не делать ничего.