Малица волочила ногу и тренировала силу воли. Маг она или не маг! А если маг, обязана стойко терпеть все невзгоды. Подумаешь, ушиб! Не перелом же. Как там говорил тер Шонер? Враг не станет ждать, пока у вас все заживет.
Меня качнуло прямо на Лотеску, а дальше, видимо, виноградная водка затуманила мозги, потому что захотелось попробовать сладковатый запах на вкус. И я попробовала, забыв, что он, парфюм, на коже.
Меня качнуло прямо на Лотеску, а дальше, видимо, виноградная водка затуманила мозги, потому что захотелось попробовать сладковатый запах на вкус. И я попробовала, забыв, что он, парфюм, на коже.
– Нет уж, раз обещали, проводите. Мужчина обязан держать слово. – А я не мужчина, я преподаватель.
- Я приличная леди! - А я не спрашивал!
- Еще и нечисть! – с легким презрением добавил мужчина и отрегулировал яркость, чтобы свет не слепил.
- Нежить, - обиженно поправила неспящая. – И то только для невежд.
- Да вижу, что вампирша! – хмыкнул незнакомец, на поверку тоже оказавшийся адептом Академии колдовских сил: на это указывала форма. - Недаром пять лет учился.
- Еще и нечисть! – с легким презрением добавил мужчина и отрегулировал яркость, чтобы свет не слепил.
- Нежить, - обиженно поправила неспящая. – И то только для невежд.
- Да вижу, что вампирша! – хмыкнул незнакомец, на поверку тоже оказавшийся адептом Академии колдовских сил: на это указывала форма. - Недаром пять лет учился.
Да, безумно тяжело решать самому, брать на себя ответственность. Гораздо легче переложить её на чужие плечи, стать покорной чужой воле и забыть о трудности выбора. Но выбор и ответственность — признаки силы, спутники взрослого человека. И пусть вначале тяжело, пусть будут ошибки, но это будут твои ошибки, твой выбор, твоя жизнь. В радостях и горестях, которых повинен лишь ты.
Он безжалостен: при мне выпорол розгами подростка за кражу. Я не могла спокойно смотреть на истязание, молила отпустить несчастного, а он не обращал внимания, продолжая методично наносить удары.
Я богаче вас, мой норн, только вы об этом не догадываетесь. У моих ног весь мир, у вас - только ваша клетка.
Насильно можно привязать , но не заставить любить.
- Дария, нужно смотреть на мир без прикрас. Больно, но придется, если хочешь выжить. Познав зло, оценишь добро, покорившись силе, воспользуешься слабостью.
- Я обещал, - с укором напомнил навсей. - А Геральт Свейн всегда держит слово, которое не давал врагам.
- А почему не врагам?
- Потому что врагов нужно обманывать и убивать.
- Это же Соланж Альдейн! - с пиететом произнес Филипп, забавно закатив глаза, и, понизив голос, добавил: - Если он проявляет интерес, лучше совершите самоубийство.
- Дария, нужно смотреть на мир без прикрас. Больно, но придется, если хочешь выжить. Познав зло, оценишь добро, покорившись силе, воспользуешься слабостью.
- Я обещал, - с укором напомнил навсей. - А Геральт Свейн всегда держит слово, которое не давал врагам.
- А почему не врагам?
- Потому что врагов нужно обманывать и убивать.
- Это же Соланж Альдейн! - с пиететом произнес Филипп, забавно закатив глаза, и, понизив голос, добавил: - Если он проявляет интерес, лучше совершите самоубийство.
Ректор же откровенно наслаждался ситуацией.
Не зря, ох, не зря, его поднял из постели один из духов-охранников! Лорд даже толком одеться не успел, поспешил проверить, а тут такое.
А еще, Малица не поверила глазам и тихонечко ахнула от восторга, ногу обвивал хвост! Длинный, покрытый обычной человеческой кожей и с кисточкой под цвет волос, он совсем не походил на звериный. Шерсть, расширяющимся книзу треугольником, начинала расти в последней четверти хвоста, и кисточка казалась естественным продолжением "волосатости". И рога, как предполагала, Малица, изогнутые, темно-коричневые. Красота неописуемая! Целых пять витков! Саламандра не заметила, как открыла рот от удивления. Влюбленными расширившимися глазами она смотрела то на рога, то на кисточку.
Малица же повертелась еще немного вокруг кареты, запоздало вспомнив, что ректор, как и смерть, ждать не любит, припустила к Административной башне.
Людаш осторожно поставил эльфийку на землю, и та тут же клещами вцепилась в плечо Малицы, ища опоры. Хрупкая, а тяжелая! Не эльфийка, а гоблин!
— Ну, чего стоим? — Демонолог нетерпеливо обернулся к Кристофу. — Они ждать не будут, съедят вас, Нойр, а Ирадос закусят. Вот уж свели вы знакомство! — Мужчина с укором глянул на Малицу. — У всех мальчики, у вас — Нойр.
— Адептка Ирадос! — Малица вздрогнула и, сообразив, что засмотрелась, подняла глаза на разгневанного ректора. — Вы — будущий стихийный маг или дурочка? Вы хотя бы понимаете, что сделали?
Поставив стремянку и заперев кладовку, Малица вернулась за книгой.
— И что это мы тут делаем? — раздался за спиной вкрадчивый голос, от которого волосы встали дыбом.
Он должен был поговорить о заговоре, но вместо этого болтал о всякой чепухе. Малица заставляла забыть обо всем на свете, хотелось просто наслаждаться балом, ухаживать за ней и умиляться детской восторженности.