Наши поступки, слова и действия меняют реальность, просто мы пока не способны просчитать последствия.
Человек или пластично подстраивается под обстоятельства, или ломается — третьего не дано. Впрочем, некоторые живут, сломавшись, но это весьма жалкое зрелище, я бы в таком случае предложил самоубийство. Агония — это грязно и противно.
Просто он выглядит настолько милым, безобидным и обаятельным, что кажется маньяком-убийцей…
Случайностей нет. Есть только закономерности, которых мы не понимаем.
Казалось бы, что такое поцелуй? Просто прикосновение губ. Да, приятное прикосновение, ласка. Так в общем-то было с магом, так я представляла себе это прежде. Но сейчас всё произошло совершенно иначе, это было не просто прикосновение, и даже не прелюдия перед интимной близостью. Обещание. Или, скорее, предложение. Чего? Я могла только гадать. Предложение крепких объятий, сильных надёжных рук. Стального вихря, способного отвести любой удар и защитить от всего на свете. Предложение себя. Того, о чём я старалась не думать - дома, в котором будет верный мужчина, один на всю жизнь. Настоящей семьи.
- Не знаю. Ты иногда кажешься совсем мальчишкой, чуть не моложе меня, а иногда - в самом деле серьёзный взрослый мужчина, - честно призналась она.
- Знаю за собой такое. - Я засмеялся в ответ. - Это результат конфликта характера и жизненного опыта. Первый категорически против серьёзности, второй не даёт совершать желаемое количество глупостей.
Нет, он мне понравился. - Ойша невозмутимо пожала плечами. - И ты тоже понравился, ты симпатичный, умный, и целоваться с тобой было очень приятно, - всё с тем же спокойствием огорошила меня эта странная девушка. - Но это не повод связывать с кем-то свою жизнь. Сам подумай, какая жизнь ждёт меня замужем? - уныло поморщилась она. - Дети и хозяйство? С кем-то другим ещё можно попробовать побороться за свои права и за свою жизнь, но только не с северянином. <...> Как будто я по сторонам не смотрю и не вижу, что с людьми делается после такого, особенно с женщинами, которые оказываются рядом с сильными мужчинами! Они ломаются; не сразу, но рано или поздно непременно превращаются в эти тупые сюсюкающие домохозяйственные создания. Либо постепенно сами деградируют, либо просто ломаются под давлением и гаснут. Весёлые, озорные, влюблённые в жизнь, увлечённые своими интересами — превращаются в одинаковых наседок. Да, исключения бывают, они не так уж редки, я их встречала.
Я готова была поручиться , что именно сейчас он не ставил себе целью спровоцировать меня или вывести из себя , но удивительно точно умудрился зацепить две из трех самых болезненных для меня тем...
Вздохнув над непонятными вывертами женской логики, – я и сама не знала, смущал меня факт присутствия в постели голого мужчины или расстраивало то, что он не собирался делать ничего предосудительного, – принялась на ощупь пробираться к Целителю. Когда улеглась на некотором расстоянии, он со вздохом легко притянул меня поближе, обнял обеими руками и устроил мою голову на своем плече.
Я готова была поручиться , что именно сейчас он не ставил себе целью спровоцировать меня или вывести из себя , но удивительно точно умудрился зацепить две из трех самых болезненных для меня тем...
Я готова была поручиться , что именно сейчас он не ставил себе целью спровоцировать меня или вывести из себя , но удивительно точно умудрился зацепить две из трех самых болезненных для меня тем...
Оборотни на поверку гораздо ближе к нам, чем иные разумные виды. Простой народ по обе стороны границы принял окончание войны с облегчением. Это аристократия или крупные промышленники и торговцы способны получать выгоду от боевых действий, рядовые обыватели от войн не выигрывают никогда.
— Владыка, ты совсем очумел — божественные головы смертными мерками мерить? — наконец отозвалась она. — Не просто так, ой не просто боги с вами общаются знаками да намеками: чтобы веру вашу не потерять. ..
"Чудеса любят, когда в них верят; и если они вдруг решают свершиться, реальности остаётся лишь подстраиваться, внося новые исключения в непреложные законы мироздания." - Очень красиво сказано!!!!!!
Любое единоборство – это противостояние в первую очередь с разумом противника, а не с его силой. С привычками, со сложившимися стереотипами, с личными качествами и опытом, поэтому половина успеха даже не в силовом превосходстве и умении, а в понимании тактики и способности предсказать действия врага. Если успеешь быстро просчитать, даже здорово уступая в силе, сможешь победить.
– Ты удивительная, совсем не похожа ни на одну из знакомых мне женщин. Клубок противоречий. Сильная, но хрупкая и нежная. Горячая, но терпеливая и рассудительная.
– А ты что тут делаешь?! – опешил я, обнаружив рядом с ней Таналиора.
– Не отвлекайся, – отмахнулся он. – Девчонку я вытащу, а ты побереги себя. Она же меня по пробуждении загрызёт в случае чего, – иронично заметил он.
– Миль, если ты сдёрнул меня с места ради какой-нибудь ерунды, дам в ухо, – мрачно пообещал Валлендор, появляясь на пороге.
– Злые вы, – укоризненно ответил тёмный, открывая глаза и фокусируя взгляд на вошедшем. – И что вы с Бельфенором общий язык не пытаетесь найти? Порывы-то одинаковые. Чуть что – сразу в ухо!
– Очнулась? Это хорошо. Смотри-ка, даже бежать не попробовала, странно, – спокойно проговорил он, разглядывая меня с задумчивым интересом.
– Сбежишь тут, ага, – пробурчала я, утыкаясь обратно лбом в колени. – Ты бы меня ещё прибил, а потом удивлялся.
– Немного не рассчитал силу, – виновато проговорил он, кажется, разглядывая рану. – Извини, придётся потерпеть, никаких лекарств у меня с собой нет… Не волнуйся, это ненадолго.
– Не стоит путать честь и гордость с ослиным упрямством и заносчивостью. Нет ничего зазорного и уж тем более постыдного в том, чтобы принять чужую помощь, когда в ней нуждаешься. Просто так. Потому что разумные существа должны помогать друг другу: они без этого не выживают, чай, не хищники-одиночки. Садись и ешь.
Я повзрослела стремительно, за считанные недели первых боёв. Не раз и не два жалела о своём глупом побеге тогда, в юности, но – уже молча. Я научилась, сцепив зубы, делать то, что должна, через «страшно» и «больше не могу».
Тилль была яркой. Не столько внешне – я видел и более привлекательных женщин, и даже не столько по характеру – попадались характеры значительно более интересные, сколько… чувствовалось в целительнице что-то, привлекающее и заставляющее тянуться к ней, как усталый замёрзший путник протягивает руки к разгоревшемуся огню. Даже если этого не ощущать, достаточно было посмотреть на тех, кто находился вокруг. Обычная в общем-то девочка привлекала к себе решительно всех – детей, взрослых, друзей и совершенно посторонних, незнакомых существ. Внутренняя энергия, редкая жизненная сила, я не знал, как это назвать. Но тоже ощущал желание оказаться рядом просто для того, чтобы согреться её присутствием и увидеть сияющую улыбку.
– Воин, не способный самостоятельно прокормить себя, не достоин называться воином, – отмахнулся я. – Кстати, напомни, как ты относишься к рыбалке?
– К тому, что ты называешь рыбалкой, я отношусь резко отрицательно, – скривился он. – Нет уж, сам развлекайся, а мне на это смотреть больно. Вот какой ты после этого маг, а?
– Тупой, но сильный, ты же сам говорил, – рассмеялся я.
– Хам и пошляк, – обиженно заключила я, плюхаясь обратно на своё место, когда тёмный всё таки сумел перехватить мою руку и выдрать из неё папку.
– Это просто вы все сплошь тонко организованные. Небось, когда на звёзды смотрела, не очень-то думала о приличиях!
– Миль, уймись, – проворчала я. – Надоел, честное слово. А то я Вальку пожалуюсь! Нет, лучше наступлю на горло собственной гордости и пожалуюсь Бельфенору, у него механизм взаимодействия с тобой уже отработан.
– Это уже удар ниже пояса, – возразил тёмный. – Этот псих меня правда прибьёт.
– Жестокая! Да ещё и древняя, как снобизм светлых. И за что я тебя только люблю? – с притворным трагизмом проговорил он.
– Нет, определённо, ты допросишься, я тебя правда пристрелю, – вздохнула я.
– За любовь?
– За древность и снобизм! – возразила задористо.