Завтра я сначала убью Люка. Потом прощу, конечно. И выйду за него замуж.
Что ни говори, дружище, а женщины делают нас больными.
— Ваша светлость!
— Да, Доулсон, – лениво отозвался Люк, и не подумав приподняться. – Обрадуйте меня, скажите, что у вас прошел ревматизм или язва желудка.
— Увы, нет, милорд, – грустно сказал Доулсон-младший, – но, с другой стороны, есть и позитивная сторона: мое сердце все еще бьется.
Люк от смешка подавился дымом, закашлялся.
— Что я слышу, Майки? Вы шутите?
— Извините, ваша светлость, – тут же побледнел секретарь. – Я больше не посмею…
— Только посмейте не посметь! – угрожающе прокашлял лорд Дармоншир.
Эти двое столько крови из меня выпили, что чувствую себя их отцом, не меньше.
Вот так всегда. Стоит кому-то отрастить крылья и хвост, и успех у женщин ему обеспечен.
Оказывается, нет ничего вкуснее власти над мужчиной. А если мужчина такой, как этот — то голову сносит безвозвратно.
Корона короной, а когда муж говорит «иди ко мне» — она идет. Подождет корона. И страна подождет.
Мы все пленники судьбы. Но иногда наступают эпохи, великие эпохи, когда меняется мир. Смотри внимательно, и ты увидишь знаки. Увидишь, как люди вырастают над судьбами, и даже боги склоняются перед их силой, перед добровольными и безоглядными жертвами во имя другого. Как борьба идет до последней капли крови, до последнего вздоха и смерти вопреки - и отступает рок, и ломается предначертание. Никогда такое не бывает случайным. Смотри. Наблюдай. Помни. Такое случается только тогда, когда мир уже треснул и нужны те, кто сошьет его вновь.
Женщины, женщины. Вы опутываете нас сетями долга, привязываете своей слабостью. Сколько героев погибло из-за вас, сколько горящих сердец потухло, сколько разумных, выверенных планов полетело к чертям? Где бы вы ни были, стоит вам почувствовать слабину - и жертве не уйти. Но кто осудит вас за это желание укрыться за мужской спиной?
Дружба - это одно, а политика - совершенно другое. Там, где дружба и симпатия заставляют отдать последнее, политика велит воткнуть нож в спину и провернуть, чтобы урона больше нанести.
– Мы-то думали, что ты псих, а ты просто демон...
Душа ведь быстро продается, погорелец, – вещал он, размазывая пьяные слезы по лицу. – За возможность поесть и в тепле пожить. Как за жизнь свою начнешь труситься – знай, уже готов продать.
Если нападаешь – будь готов получить в ответ.
Нельзя винить воду за то, что она мокрая, а огонь – за то, что обжигает.
ради любимого человека можно многим пожертвовать. – Любовь – очень страшная вещь
Ляпнешь что-нибудь про место женщины — и тебя нарежут на отбивные.
Любое знание несет за собой ответственность.
Чтобы появилось новое, нужно сжечь старое.
Сомнение - причина поражения.
Некоторые двери нужно оставлять закрытыми.
Самоучки – те самые новаторы, которые нарушают каноны и изменяют науку.
Нет ни добра, ни зла, есть только целесообразность.
Не всегда плохое плохо. Бывает, плохое оборачиваться хорошим.
Горе бывает разным. Кто-то носит его в себе, как Ангелина, и оно изъедает ее изнутри, прорываясь болью в глазах, упрямо вздернутым подбородком и болезненной бледностью. Кто-то, как Каролина, выплескивает его вовне, растворяя в скипидаре и раз за разом упрямо рисуя солнечно-желтым и улыбчивым образ нашей Пол, распахнувшей руки, хохочущей, стремящейся навстречу, словно собираясь обнять или защекотать зрителя.
Трудно быть вежливым, когда хочется кого-нибудь убить. И когда чувствуешь такую вину.