Цитаты из книг
– За что ты так не любишь кошек?
– Хм… может, потому, что в мои времена их сжигали?
– В твои времена и женщин сжигали.
– А кто сказал, что я их люблю?
Когда на твоих глазах убивают напарника, это трудно пережить. Если с ним теряешь крылья, пережить это почти невозможно. Я до сих пор не уверена, что смогла. И я знаю точно: та смерть не была случайной. Тайны заперты в старом дневнике. Тайны прячут политики, для которых я и все, кто заменил мне семью, – опасные монстры. О тайнах шепчут Мертвые Ангелы, спускающиеся с неба каждую ночь. Мы ищем ответы. Рано или поздно найдем все до единого, как бы нам ни мешали. Может, последний принесет хоть...
Это самая извращенная версия «Красавицы и чудовища», какую я могу себе представить. Со шлюхой-красавицей и монстром, который вряд ли хоть когда-то был принцем.
Когда на твоих глазах убивают напарника, это трудно пережить. Если с ним теряешь крылья, пережить это почти невозможно. Я до сих пор не уверена, что смогла. И я знаю точно: та смерть не была случайной. Тайны заперты в старом дневнике. Тайны прячут политики, для которых я и все, кто заменил мне семью, – опасные монстры. О тайнах шепчут Мертвые Ангелы, спускающиеся с неба каждую ночь. Мы ищем ответы. Рано или поздно найдем все до единого, как бы нам ни мешали. Может, последний принесет хоть...
Когда власть есть, ее ругают. Когда она действительно плохая, - свергают.
Когда на твоих глазах убивают напарника, это трудно пережить. Если с ним теряешь крылья, пережить это почти невозможно. Я до сих пор не уверена, что смогла. И я знаю точно: та смерть не была случайной. Тайны заперты в старом дневнике. Тайны прячут политики, для которых я и все, кто заменил мне семью, – опасные монстры. О тайнах шепчут Мертвые Ангелы, спускающиеся с неба каждую ночь. Мы ищем ответы. Рано или поздно найдем все до единого, как бы нам ни мешали. Может, последний принесет хоть...
Как чудно некоторые люди выбирают, кого полюбить. Будто руководствуясь внутренним мазохизмом. Чем больнее, тем крепче. Когда я сказал это вслух, конечно же абстрактно и без имён, Вэнди заметила интересную вещь:
— Мы не выбираем, кого любить. И никогда не знаем заранее, будет ли больно. Это как битва с новым врагом — ты не можешь быть уверен, что твоя броня выдержит.
Вероятно. Но у меня такое ощущение, что чаще всего самую лучшую броню просто вскрывают дешевым консервным ножом.
Когда на твоих глазах убивают напарника, это трудно пережить. Если с ним теряешь крылья, пережить это почти невозможно. Я до сих пор не уверена, что смогла. И я знаю точно: та смерть не была случайной. Тайны заперты в старом дневнике. Тайны прячут политики, для которых я и все, кто заменил мне семью, – опасные монстры. О тайнах шепчут Мертвые Ангелы, спускающиеся с неба каждую ночь. Мы ищем ответы. Рано или поздно найдем все до единого, как бы нам ни мешали. Может, последний принесет хоть...
город- как больной неизвестной заразой: никогда не знаешь, что сделает ему хуже.
Когда на твоих глазах убивают напарника, это трудно пережить. Если с ним теряешь крылья, пережить это почти невозможно. Я до сих пор не уверена, что смогла. И я знаю точно: та смерть не была случайной. Тайны заперты в старом дневнике. Тайны прячут политики, для которых я и все, кто заменил мне семью, – опасные монстры. О тайнах шепчут Мертвые Ангелы, спускающиеся с неба каждую ночь. Мы ищем ответы. Рано или поздно найдем все до единого, как бы нам ни мешали. Может, последний принесет хоть...
Нет предметов, которые не чувствуют ласки или злобы.
Книга, особенно написанная от руки, — это тело. Самый лучший способ попросить её открыть тайну — обращаться с ней как с живым существом.
Когда на твоих глазах убивают напарника, это трудно пережить. Если с ним теряешь крылья, пережить это почти невозможно. Я до сих пор не уверена, что смогла. И я знаю точно: та смерть не была случайной. Тайны заперты в старом дневнике. Тайны прячут политики, для которых я и все, кто заменил мне семью, – опасные монстры. О тайнах шепчут Мертвые Ангелы, спускающиеся с неба каждую ночь. Мы ищем ответы. Рано или поздно найдем все до единого, как бы нам ни мешали. Может, последний принесет хоть...
Поищите врага в себе. Он тих. Но всегда движется по вашему следу.
Когда на твоих глазах убивают напарника, это трудно пережить. Если с ним теряешь крылья, пережить это почти невозможно. Я до сих пор не уверена, что смогла. И я знаю точно: та смерть не была случайной. Тайны заперты в старом дневнике. Тайны прячут политики, для которых я и все, кто заменил мне семью, – опасные монстры. О тайнах шепчут Мертвые Ангелы, спускающиеся с неба каждую ночь. Мы ищем ответы. Рано или поздно найдем все до единого, как бы нам ни мешали. Может, последний принесет хоть...
― Я никогда не была красавицей. Но меня всегда тянуло к чудовищам.
Когда на твоих глазах убивают напарника, это трудно пережить. Если с ним теряешь крылья, пережить это почти невозможно. Я до сих пор не уверена, что смогла. И я знаю точно: та смерть не была случайной. Тайны заперты в старом дневнике. Тайны прячут политики, для которых я и все, кто заменил мне семью, – опасные монстры. О тайнах шепчут Мертвые Ангелы, спускающиеся с неба каждую ночь. Мы ищем ответы. Рано или поздно найдем все до единого, как бы нам ни мешали. Может, последний принесет хоть...
Мои привязанности как огонь: сожрав поленья, он гаснет навсегда. И оставляет только золу, в которую уже бесполезно бросать розы.
Когда на твоих глазах убивают напарника, это трудно пережить. Если с ним теряешь крылья, пережить это почти невозможно. Я до сих пор не уверена, что смогла. И я знаю точно: та смерть не была случайной. Тайны заперты в старом дневнике. Тайны прячут политики, для которых я и все, кто заменил мне семью, – опасные монстры. О тайнах шепчут Мертвые Ангелы, спускающиеся с неба каждую ночь. Мы ищем ответы. Рано или поздно найдем все до единого, как бы нам ни мешали. Может, последний принесет хоть...
От "отнесу на руках" ведь недалеко до семерых детей.
Когда на твоих глазах убивают напарника, это трудно пережить. Если с ним теряешь крылья, пережить это почти невозможно. Я до сих пор не уверена, что смогла. И я знаю точно: та смерть не была случайной. Тайны заперты в старом дневнике. Тайны прячут политики, для которых я и все, кто заменил мне семью, – опасные монстры. О тайнах шепчут Мертвые Ангелы, спускающиеся с неба каждую ночь. Мы ищем ответы. Рано или поздно найдем все до единого, как бы нам ни мешали. Может, последний принесет хоть...
Мне определенно есть о чем подумать сегодня. Мыслей столько, что я могла бы открыть вклад, если бы их принимали в банках.
Когда на твоих глазах убивают напарника, это трудно пережить. Если с ним теряешь крылья, пережить это почти невозможно. Я до сих пор не уверена, что смогла. И я знаю точно: та смерть не была случайной. Тайны заперты в старом дневнике. Тайны прячут политики, для которых я и все, кто заменил мне семью, – опасные монстры. О тайнах шепчут Мертвые Ангелы, спускающиеся с неба каждую ночь. Мы ищем ответы. Рано или поздно найдем все до единого, как бы нам ни мешали. Может, последний принесет хоть...
Чудеса, откуда бы они ни исходили, создают не только принцесс. Чаще - монстров.
Когда на твоих глазах убивают напарника, это трудно пережить. Если с ним теряешь крылья, пережить это почти невозможно. Я до сих пор не уверена, что смогла. И я знаю точно: та смерть не была случайной. Тайны заперты в старом дневнике. Тайны прячут политики, для которых я и все, кто заменил мне семью, – опасные монстры. О тайнах шепчут Мертвые Ангелы, спускающиеся с неба каждую ночь. Мы ищем ответы. Рано или поздно найдем все до единого, как бы нам ни мешали. Может, последний принесет хоть...
Похвально, что старался, скверно, что не смог.
Когда на твоих глазах убивают напарника, это трудно пережить. Если с ним теряешь крылья, пережить это почти невозможно. Я до сих пор не уверена, что смогла. И я знаю точно: та смерть не была случайной. Тайны заперты в старом дневнике. Тайны прячут политики, для которых я и все, кто заменил мне семью, – опасные монстры. О тайнах шепчут Мертвые Ангелы, спускающиеся с неба каждую ночь. Мы ищем ответы. Рано или поздно найдем все до единого, как бы нам ни мешали. Может, последний принесет хоть...
— Почему... почему вы так жестоки, мой капитан?
С тех пор, как он в последний раз назвал меня так, казалось... прошла целая вечность. И почему-то, как только прозвучали эти слова, у меня противно защипало в глазах. Отведя их, я спросила:
— Розовая, да?
— Что?
— От тебя ко мне ведь шла розовая нить. И только поэтому ты сейчас так злишься.
Он покраснел и скрестил на груди руки, ничего не отвечая. Я покачала головой:
— Ал, послушай...
— Она будет идти всегда, — упрямо перебил он. — Что бы ты ни сказала. И даже не смотря на то, что ты...
Я молча обняла его и поцеловала в щеку:
— Прости. От меня только зеленая, но... я обещаю, что она тоже будет всегда, Алан.
Мы хорошо умеем прятаться. Как сказочные чудовища, выбираем самые темные уголки. Под мостами, на пустых заводах, в старых поездах. Мы не помним, что такое дом — он нам не нужен. Не помним, что такое семья — есть стая. Был канун Рождества, когда в подарок наши родители получили смерть, а мы превратились в объект охоты. Когда нас стали бояться и заклеймили особым словом — «крысята». Когда мы ушли. Это роман о холодящих кровь тайнах и приключениях диких вечно юных детей, потерянных, отчаявшихся...
Сейчас, даже в вечерней полутьме, я видела его лицо — смугловатое, с прямым носом. Светлые волосы падали на лоб, губы были плотно сжаты. Он показался мне очень красивым. Может, из-за этих блестящих пилотских очков на шлеме...
Протянув руку, я убрала с его лица волосы и неожиданно незнакомец открыл глаза. Он взглянул на меня — без малейшего удивления. Слабо улыбнулся:
— Привет, Принцесса...
Мы хорошо умеем прятаться. Как сказочные чудовища, выбираем самые темные уголки. Под мостами, на пустых заводах, в старых поездах. Мы не помним, что такое дом — он нам не нужен. Не помним, что такое семья — есть стая. Был канун Рождества, когда в подарок наши родители получили смерть, а мы превратились в объект охоты. Когда нас стали бояться и заклеймили особым словом — «крысята». Когда мы ушли. Это роман о холодящих кровь тайнах и приключениях диких вечно юных детей, потерянных, отчаявшихся...
... чем старательнее скрываешься, тем с большим любопытством за тобой наблюдают и наоборот.
Мы хорошо умеем прятаться. Как сказочные чудовища, выбираем самые темные уголки. Под мостами, на пустых заводах, в старых поездах. Мы не помним, что такое дом — он нам не нужен. Не помним, что такое семья — есть стая. Был канун Рождества, когда в подарок наши родители получили смерть, а мы превратились в объект охоты. Когда нас стали бояться и заклеймили особым словом — «крысята». Когда мы ушли. Это роман о холодящих кровь тайнах и приключениях диких вечно юных детей, потерянных, отчаявшихся...
Ведь не так легко одержать верх над человеком, который всё время молчит.
Мы хорошо умеем прятаться. Как сказочные чудовища, выбираем самые темные уголки. Под мостами, на пустых заводах, в старых поездах. Мы не помним, что такое дом — он нам не нужен. Не помним, что такое семья — есть стая. Был канун Рождества, когда в подарок наши родители получили смерть, а мы превратились в объект охоты. Когда нас стали бояться и заклеймили особым словом — «крысята». Когда мы ушли. Это роман о холодящих кровь тайнах и приключениях диких вечно юных детей, потерянных, отчаявшихся...
Они работали со взрослыми и работали с одиночками. Но совершенно не работали с теми, кто кого-то любил.
Мы хорошо умеем прятаться. Как сказочные чудовища, выбираем самые темные уголки. Под мостами, на пустых заводах, в старых поездах. Мы не помним, что такое дом — он нам не нужен. Не помним, что такое семья — есть стая. Был канун Рождества, когда в подарок наши родители получили смерть, а мы превратились в объект охоты. Когда нас стали бояться и заклеймили особым словом — «крысята». Когда мы ушли. Это роман о холодящих кровь тайнах и приключениях диких вечно юных детей, потерянных, отчаявшихся...
Это, наверно, здорово, когда за тебя хоть кто-то волнуется. Даже мерзкий полицейский.
Мы хорошо умеем прятаться. Как сказочные чудовища, выбираем самые темные уголки. Под мостами, на пустых заводах, в старых поездах. Мы не помним, что такое дом — он нам не нужен. Не помним, что такое семья — есть стая. Был канун Рождества, когда в подарок наши родители получили смерть, а мы превратились в объект охоты. Когда нас стали бояться и заклеймили особым словом — «крысята». Когда мы ушли. Это роман о холодящих кровь тайнах и приключениях диких вечно юных детей, потерянных, отчаявшихся...
...всё стало иным и продолжало умирать прямо на его глазах. Умирала страна, умирал город, умирали сложившиеся за много тысяч лет представления о семье. И, кажется, умирание это могло продлиться еще не один год.
Мы хорошо умеем прятаться. Как сказочные чудовища, выбираем самые темные уголки. Под мостами, на пустых заводах, в старых поездах. Мы не помним, что такое дом — он нам не нужен. Не помним, что такое семья — есть стая. Был канун Рождества, когда в подарок наши родители получили смерть, а мы превратились в объект охоты. Когда нас стали бояться и заклеймили особым словом — «крысята». Когда мы ушли. Это роман о холодящих кровь тайнах и приключениях диких вечно юных детей, потерянных, отчаявшихся...
Это было странное ощущение. Вокруг дул холодный- ветер, но рядом с летчиком я его совершенно не чувствовала. Было тепло, и мне хотелось прислониться к его плечу, но я не шевелилась. Все-таки он был чужаком. Из другой страны, и...
— Я очень устала, — слова сорвались с губ сами. — Прости, что я тебе говорю, но сегодня я это очень остро поняла. Я не хочу больше быть вожаком. Клыков не хватает.
Теперь его прищуренный взгляд был устремлен вдаль, на озеро. Я потянула Ская за руку:
— Ответь мне хоть что-нибудь.
В ветреной тишине слова прозвучали необыкновенно отчетливо:
— Хочешь, я буду с тобой?
— Всегда?
— Всегда.
Мы хорошо умеем прятаться. Как сказочные чудовища, выбираем самые темные уголки. Под мостами, на пустых заводах, в старых поездах. Мы не помним, что такое дом — он нам не нужен. Не помним, что такое семья — есть стая. Был канун Рождества, когда в подарок наши родители получили смерть, а мы превратились в объект охоты. Когда нас стали бояться и заклеймили особым словом — «крысята». Когда мы ушли. Это роман о холодящих кровь тайнах и приключениях диких вечно юных детей, потерянных, отчаявшихся...
Я устала. Я не хочу больше быть вожаком. Клыков не хватает.
Мы хорошо умеем прятаться. Как сказочные чудовища, выбираем самые темные уголки. Под мостами, на пустых заводах, в старых поездах. Мы не помним, что такое дом — он нам не нужен. Не помним, что такое семья — есть стая. Был канун Рождества, когда в подарок наши родители получили смерть, а мы превратились в объект охоты. Когда нас стали бояться и заклеймили особым словом — «крысята». Когда мы ушли. Это роман о холодящих кровь тайнах и приключениях диких вечно юных детей, потерянных, отчаявшихся...
- Какой же ты всё-таки дурак, Рихард.
Он пожал плечами:
- Может быть. Но за это не расстреливают.
Она медленно направилась в коридор и уже у двери ответила:
- К сожалению.
Мы хорошо умеем прятаться. Как сказочные чудовища, выбираем самые темные уголки. Под мостами, на пустых заводах, в старых поездах. Мы не помним, что такое дом — он нам не нужен. Не помним, что такое семья — есть стая. Был канун Рождества, когда в подарок наши родители получили смерть, а мы превратились в объект охоты. Когда нас стали бояться и заклеймили особым словом — «крысята». Когда мы ушли. Это роман о холодящих кровь тайнах и приключениях диких вечно юных детей, потерянных, отчаявшихся...
Некоторые люди просто не созданы для семьи. Или позже, чем остальные, убеждаются, что она нужна им.
Мы хорошо умеем прятаться. Как сказочные чудовища, выбираем самые темные уголки. Под мостами, на пустых заводах, в старых поездах. Мы не помним, что такое дом — он нам не нужен. Не помним, что такое семья — есть стая. Был канун Рождества, когда в подарок наши родители получили смерть, а мы превратились в объект охоты. Когда нас стали бояться и заклеймили особым словом — «крысята». Когда мы ушли. Это роман о холодящих кровь тайнах и приключениях диких вечно юных детей, потерянных, отчаявшихся...
Да, мы с тобой друзья. Просто… я почему-то забыла, что друзья часто делают друг другу больно. И совершенно друг друга не слышат.
Мы хорошо умеем прятаться. Как сказочные чудовища, выбираем самые темные уголки. Под мостами, на пустых заводах, в старых поездах. Мы не помним, что такое дом — он нам не нужен. Не помним, что такое семья — есть стая. Был канун Рождества, когда в подарок наши родители получили смерть, а мы превратились в объект охоты. Когда нас стали бояться и заклеймили особым словом — «крысята». Когда мы ушли. Это роман о холодящих кровь тайнах и приключениях диких вечно юных детей, потерянных, отчаявшихся...