– А что вы скажете о Дали?
– Очень не в моем духе, но блестящий. Я его не люблю. Он – спекулянт, но в большом смысле. Очень большой мастер.
Я – жертва кино. Оно для меня реальнее, чем жизнь. Кино, конечно, легковеснее литературы, и оно подействовало на меня сильнее. Теперь, правда, не так. Значит, я изменился.
Святослав Теофилович говорит и о литературе: «Нет смысла читать произведение, если его не хочется прочитать пять раз». Один просмотр фильма, одно прослушивание сочинения, однократное чтение литературного произведения, по его мнению, не может дать полного представления о них, так же, как нельзя за один раз смотреть более пяти картин.
О произведении часто судят по его исполнению. Плохо исполнено - плохое сочинение, хорошо - хорошее.
− Я купаюсь в лучах вашей славы. − Как же вы купаетесь, когда нет горячей воды?
Святослав Теофилович ушел заниматься. Долг составлял, по его словам, 573 часа.
У Рихтера существует план занятий. Те часы, которые он недозанимался, записываются им как долг и потом отрабатываются. Тяжесть этого долга он чувствует постоянно.
У Рихтера существует план занятий. Те часы, которые он недозанимался, записываются им как долг и потом отрабатываются.
Какая притупляющая работа. Механическая. И нет другого выхода. Надо играть это место полчаса. И все. Другого выхода нет. И все равно нет гарантии. Всю жизнь льёшь воду в решето...
К сожалению, я слишком поздно начал играть на концертах по нотам, хотя уже давно смутно подозревал, что надо поступать именно так.
Совершать подвиги запоминания - какое ребячество, какая света, в то время как главная задача - тронуть слушателей хорошей музыкой.
талант отказывается следовать моде. Посредственность чаще всего ей подчиняется.
Что главное в игре музыканта-исполнителя?
Прежде всего следовать тексту. Пропускать его через себя. Но играть композитора. Его музыку. Играть себя (пусть даже очень талантливо) - гораздо легче.