Цитаты из книг
"Раны затягиваются, шрамы бледнеют, тело выздоравливает, а душа – нет."
Меня зовут Долорес Макбрайд, и я с рождения страдаю от очень редкой формы аллергии: прикосновения к другим людям вызывают у меня сильнейшие ожоги. Я не могу поцеловать парня, обнять родителей, выйти из дому, не надев перчатки. Я неприкасаемая. Я словно живу в заколдованном замке, который держит меня в плену и наказывает ожогами и шрамами за каждую попытку «побега». Даже придумала имя для своей тюрьмы: Стигмалион. Меня уже не приводит в отчаяние мысль, что я всю жизнь буду пленницей своего...
"— Ты хрупкая, как бабочка. Чужое прикосновение может убить тебя, ты знаешь это. Но ты можешь ранить других людей так же сильно. Одним движением можешь перевернуть Землю вверх ногами. Одним словом сломать чью-то жизнь. Помни об этом."
Меня зовут Долорес Макбрайд, и я с рождения страдаю от очень редкой формы аллергии: прикосновения к другим людям вызывают у меня сильнейшие ожоги. Я не могу поцеловать парня, обнять родителей, выйти из дому, не надев перчатки. Я неприкасаемая. Я словно живу в заколдованном замке, который держит меня в плену и наказывает ожогами и шрамами за каждую попытку «побега». Даже придумала имя для своей тюрьмы: Стигмалион. Меня уже не приводит в отчаяние мысль, что я всю жизнь буду пленницей своего...
"— Один очень умный человек когда-то сказал: «Никогда не ищи злой умысел там, где, скорее всего, имела место обыкновенная глупость»."
Меня зовут Долорес Макбрайд, и я с рождения страдаю от очень редкой формы аллергии: прикосновения к другим людям вызывают у меня сильнейшие ожоги. Я не могу поцеловать парня, обнять родителей, выйти из дому, не надев перчатки. Я неприкасаемая. Я словно живу в заколдованном замке, который держит меня в плену и наказывает ожогами и шрамами за каждую попытку «побега». Даже придумала имя для своей тюрьмы: Стигмалион. Меня уже не приводит в отчаяние мысль, что я всю жизнь буду пленницей своего...
"— Я больше не буду злиться на мальчиков… И кричать на них. И бросать в них палки… Хоть они мне и не очень нравятся. Но пусть живут, да? Как комары – они ведь тоже не очень, но если их не замечать…"
Меня зовут Долорес Макбрайд, и я с рождения страдаю от очень редкой формы аллергии: прикосновения к другим людям вызывают у меня сильнейшие ожоги. Я не могу поцеловать парня, обнять родителей, выйти из дому, не надев перчатки. Я неприкасаемая. Я словно живу в заколдованном замке, который держит меня в плену и наказывает ожогами и шрамами за каждую попытку «побега». Даже придумала имя для своей тюрьмы: Стигмалион. Меня уже не приводит в отчаяние мысль, что я всю жизнь буду пленницей своего...
"В моей груди набухли какие-то шарики – ужасно болючие. Я думала, что это рак, но мама сказала, что это грудь растет. И еще пару месяцев назад у меня началась менструация. Господи, хорошо, что мне заранее объяснили, что это, иначе тем утром я бы перебудила весь дом воплями «я умираю!»"
Меня зовут Долорес Макбрайд, и я с рождения страдаю от очень редкой формы аллергии: прикосновения к другим людям вызывают у меня сильнейшие ожоги. Я не могу поцеловать парня, обнять родителей, выйти из дому, не надев перчатки. Я неприкасаемая. Я словно живу в заколдованном замке, который держит меня в плену и наказывает ожогами и шрамами за каждую попытку «побега». Даже придумала имя для своей тюрьмы: Стигмалион. Меня уже не приводит в отчаяние мысль, что я всю жизнь буду пленницей своего...
"Я наконец начала осознавать, что за шутку сыграл со мной Господь. Что зрение, слух и обоняние – это величайшие сокровища, но я бы точно променяла какое-то из них на чудо прикосновения. Попрощалась бы с благоуханием цветов и ароматом свежеприготовленной пищи, но зато смогла бы жить среди других людей. Не смогла видеть, но зато могла бы целовать. Променяла бы все звуки на тепло чужой кожи под пальцами."
Меня зовут Долорес Макбрайд, и я с рождения страдаю от очень редкой формы аллергии: прикосновения к другим людям вызывают у меня сильнейшие ожоги. Я не могу поцеловать парня, обнять родителей, выйти из дому, не надев перчатки. Я неприкасаемая. Я словно живу в заколдованном замке, который держит меня в плену и наказывает ожогами и шрамами за каждую попытку «побега». Даже придумала имя для своей тюрьмы: Стигмалион. Меня уже не приводит в отчаяние мысль, что я всю жизнь буду пленницей своего...
"Принцесса снова в Стигмалионе. В платье нарядном, на троне, в короне. Перчатки, вуаль, меховое манто. Только бы шрамы не видел никто."
Меня зовут Долорес Макбрайд, и я с рождения страдаю от очень редкой формы аллергии: прикосновения к другим людям вызывают у меня сильнейшие ожоги. Я не могу поцеловать парня, обнять родителей, выйти из дому, не надев перчатки. Я неприкасаемая. Я словно живу в заколдованном замке, который держит меня в плену и наказывает ожогами и шрамами за каждую попытку «побега». Даже придумала имя для своей тюрьмы: Стигмалион. Меня уже не приводит в отчаяние мысль, что я всю жизнь буду пленницей своего...
"«Эгоистичная, бессовестная, безответственная, сумасшедшая, бестолковая…» – они как сговорились. Считали меня чуть ли не самоубийцей. А мне всего лишь захотелось поцеловать парня. Захотелось того, чего хотят все девчонки в моем возрасте. Впрочем, в моем случае поцелуй и попытка самоубийства – это одно и то же.
Наверное, все ужаснейшие ошибки начинаются с маленького невинного желания. Тебе хочется красивое селфи – и вот ты уже лезешь на крышу. Хочется внимания – и ты бежишь на встречу с незнакомцем из интернета. Хочется путешествий и адреналина – цепляешься за последний вагон поезда. Хочется незнакомых ощущений – и ты суешь странную таблетку в рот.
Но кому охота думать о последствиях? Ведь это скучно."
Меня зовут Долорес Макбрайд, и я с рождения страдаю от очень редкой формы аллергии: прикосновения к другим людям вызывают у меня сильнейшие ожоги. Я не могу поцеловать парня, обнять родителей, выйти из дому, не надев перчатки. Я неприкасаемая. Я словно живу в заколдованном замке, который держит меня в плену и наказывает ожогами и шрамами за каждую попытку «побега». Даже придумала имя для своей тюрьмы: Стигмалион. Меня уже не приводит в отчаяние мысль, что я всю жизнь буду пленницей своего...
"— Нельзя сказать наверняка, но об одном ты должна помнить: твои поступки влияют не только на твою жизнь, но и на жизнь твоих близких. Ты рушишь свой потолок, а балки падают и на их головы тоже. Бросаешь вазы на пол, а осколки ранят тех, кто рядом… Долорес, прежде чем сделать что-либо… настолько рискованное… представь убитого горем Сейджа, рыдающего отца, впавшую в шок маму, меня, пьющую сердечные капли."
Меня зовут Долорес Макбрайд, и я с рождения страдаю от очень редкой формы аллергии: прикосновения к другим людям вызывают у меня сильнейшие ожоги. Я не могу поцеловать парня, обнять родителей, выйти из дому, не надев перчатки. Я неприкасаемая. Я словно живу в заколдованном замке, который держит меня в плену и наказывает ожогами и шрамами за каждую попытку «побега». Даже придумала имя для своей тюрьмы: Стигмалион. Меня уже не приводит в отчаяние мысль, что я всю жизнь буду пленницей своего...
"— Звучит так, будто я вовсе не принадлежу себе…
— Не принадлежишь.
— А когда я начну принадлежать?
— Когда чужая боль начнет волновать тебя больше, чем собственная."
Меня зовут Долорес Макбрайд, и я с рождения страдаю от очень редкой формы аллергии: прикосновения к другим людям вызывают у меня сильнейшие ожоги. Я не могу поцеловать парня, обнять родителей, выйти из дому, не надев перчатки. Я неприкасаемая. Я словно живу в заколдованном замке, который держит меня в плену и наказывает ожогами и шрамами за каждую попытку «побега». Даже придумала имя для своей тюрьмы: Стигмалион. Меня уже не приводит в отчаяние мысль, что я всю жизнь буду пленницей своего...
"Кстати, по поводу ожога на груди: моя ассистентка назначит тебе новый прием на…
— Оставьте. Я не хочу его убирать…
— Уверена?
— На все сто.
Обычно люди избавляются от шрамов, потому что со шрамами связаны плохие воспоминания. Но что, если шрам – напоминание о чем-то прекрасном?"
Меня зовут Долорес Макбрайд, и я с рождения страдаю от очень редкой формы аллергии: прикосновения к другим людям вызывают у меня сильнейшие ожоги. Я не могу поцеловать парня, обнять родителей, выйти из дому, не надев перчатки. Я неприкасаемая. Я словно живу в заколдованном замке, который держит меня в плену и наказывает ожогами и шрамами за каждую попытку «побега». Даже придумала имя для своей тюрьмы: Стигмалион. Меня уже не приводит в отчаяние мысль, что я всю жизнь буду пленницей своего...
"— Мне интересно лечить и заботиться о ком-то. Наверное, я бы могла быть врачом, если бы не моя боязнь людей и если бы мне не грозила смерть от чужой крови… Или слюны… Или мочи, или желудочного сока, или околоплодных вод, или рвоты…
— Все-все! Я понял! Профессия врача тебе не подходит.
— И я подумала, что могла бы лечить того, на кого у меня нет аллергии.
— Меня?
— Сейдж, ты невыносим! Животных! Собак и кошек, лошадей и голубей, хомячков и зайчиков! Мне можно к ним прикасаться! И мне нравится к ним прикасаться. Я хочу быть ветеринаром. Что думаешь?
— Я думаю, что мне ужасно повезло с сестрой, – приобнял меня Сейдж. – Она такая добрая, умная и красивая. И любит зайчиков! Мой детектор милоты сейчас сломается к чертовой матери…"
Меня зовут Долорес Макбрайд, и я с рождения страдаю от очень редкой формы аллергии: прикосновения к другим людям вызывают у меня сильнейшие ожоги. Я не могу поцеловать парня, обнять родителей, выйти из дому, не надев перчатки. Я неприкасаемая. Я словно живу в заколдованном замке, который держит меня в плену и наказывает ожогами и шрамами за каждую попытку «побега». Даже придумала имя для своей тюрьмы: Стигмалион. Меня уже не приводит в отчаяние мысль, что я всю жизнь буду пленницей своего...
"Вильям выгнул бровь и посмотрел, как на говорящего комарика: вроде разумное существо, а все равно хочется убить."
Меня зовут Долорес Макбрайд, и я с рождения страдаю от очень редкой формы аллергии: прикосновения к другим людям вызывают у меня сильнейшие ожоги. Я не могу поцеловать парня, обнять родителей, выйти из дому, не надев перчатки. Я неприкасаемая. Я словно живу в заколдованном замке, который держит меня в плену и наказывает ожогами и шрамами за каждую попытку «побега». Даже придумала имя для своей тюрьмы: Стигмалион. Меня уже не приводит в отчаяние мысль, что я всю жизнь буду пленницей своего...
"— Я как-то перевязывала соседского кота, когда он повредил лапу… Но, смею сказать, с тобой дело продвигается быстрее… Ты, конечно, больше… Но зато волос меньше. Не надо ничего брить… Да и орешь ты меньше…"
Меня зовут Долорес Макбрайд, и я с рождения страдаю от очень редкой формы аллергии: прикосновения к другим людям вызывают у меня сильнейшие ожоги. Я не могу поцеловать парня, обнять родителей, выйти из дому, не надев перчатки. Я неприкасаемая. Я словно живу в заколдованном замке, который держит меня в плену и наказывает ожогами и шрамами за каждую попытку «побега». Даже придумала имя для своей тюрьмы: Стигмалион. Меня уже не приводит в отчаяние мысль, что я всю жизнь буду пленницей своего...
"Люди с начала времен размышляют над тем, что такое счастье. В чем оно состоит. В чем оно измеряется. Биологи настаивают, что все дело в гормонах, психологи говорят о состоянии души, религия утверждает, что истинное счастье – это Бог, экономисты связывают счастье с благосостоянием и деньгами. Подростки говорят, что счастье – это свобода. Старики считают, что счастье – это здоровье.
А я говорю, что счастье – это поцелуи. Счастье – это когда кто-то видит в тебе нечто настолько прекрасное, что хочет прикоснуться губами."
Меня зовут Долорес Макбрайд, и я с рождения страдаю от очень редкой формы аллергии: прикосновения к другим людям вызывают у меня сильнейшие ожоги. Я не могу поцеловать парня, обнять родителей, выйти из дому, не надев перчатки. Я неприкасаемая. Я словно живу в заколдованном замке, который держит меня в плену и наказывает ожогами и шрамами за каждую попытку «побега». Даже придумала имя для своей тюрьмы: Стигмалион. Меня уже не приводит в отчаяние мысль, что я всю жизнь буду пленницей своего...
"— Я просто закончу предложение, а ты сам подставь нужное имя. Ты не можешь оставить ее, потому что иначе твоя жизнь превратится в череду бессмысленных дней. Ты будешь думать о ней, постоянно возвращаться мыслями к вашей последней встрече, размышлять, что было бы, поступи ты иначе. Ты не можешь оставить ее, потому тебе ее никто не заменит. Ты будешь жаждать новостей о ней, приходить туда, где мог бы встретить ее. От вида девушек, похожих на нее, у тебя будет замирать сердце. Ты будешь хранить все то, что она однажды тебе написала или подарила, и эти вещи обретут для тебя особый смысл. Это будет агония, Вильям. Медленная, мучительная агония, пока ты не приползешь к ней и не будешь умолять принять тебя или добить. А теперь сам подставь сюда имя…"
Меня зовут Долорес Макбрайд, и я с рождения страдаю от очень редкой формы аллергии: прикосновения к другим людям вызывают у меня сильнейшие ожоги. Я не могу поцеловать парня, обнять родителей, выйти из дому, не надев перчатки. Я неприкасаемая. Я словно живу в заколдованном замке, который держит меня в плену и наказывает ожогами и шрамами за каждую попытку «побега». Даже придумала имя для своей тюрьмы: Стигмалион. Меня уже не приводит в отчаяние мысль, что я всю жизнь буду пленницей своего...
Бывает, что даже маленькие поступки приводят к очень большим результатам.
Меня зовут Долорес Макбрайд, и я с рождения страдаю от очень редкой формы аллергии: прикосновения к другим людям вызывают у меня сильнейшие ожоги. Я не могу поцеловать парня, обнять родителей, выйти из дому, не надев перчатки. Я неприкасаемая. Я словно живу в заколдованном замке, который держит меня в плену и наказывает ожогами и шрамами за каждую попытку «побега». Даже придумала имя для своей тюрьмы: Стигмалион. Меня уже не приводит в отчаяние мысль, что я всю жизнь буду пленницей своего...
Думаю, если бороться за что-то на пределе возможностей, то Бог не выдержит, хлопнет себя по лбу и воскликнет: «На! На! Получай! Только отстань! Мне придется лезть в базу данных, искать твой профайл среди других семи миллиардов землян, переписывать твою судьбу, придется убить на это целый день и кучу космической энергии, но раз уж ты, как танк, прешь к свой цели, наплевав на Мой замысел, то пожалйста!..» Понимаешь? Я считаю, что все дело в борьбе. В ней весь смысл и только в ней.
Меня зовут Долорес Макбрайд, и я с рождения страдаю от очень редкой формы аллергии: прикосновения к другим людям вызывают у меня сильнейшие ожоги. Я не могу поцеловать парня, обнять родителей, выйти из дому, не надев перчатки. Я неприкасаемая. Я словно живу в заколдованном замке, который держит меня в плену и наказывает ожогами и шрамами за каждую попытку «побега». Даже придумала имя для своей тюрьмы: Стигмалион. Меня уже не приводит в отчаяние мысль, что я всю жизнь буду пленницей своего...
"БУДЬ СОБОЙ. Этот слоган я слышала так же часто, как «Просто сделай это», «Думай иначе», «Освободи себя» - и еще миллион заезженных фраз, которые маркетологи не стесняются повторять, чтобы продать лишнюю пару кроссовок, телефон или средство от прыщей.
Словно это величайшее счастье на земле – быть собой. Но что, если ты обычный, посредственный, скучный, ничем не примечательный человек – такой, как я? Которому нечем гордиться, который никогда не прыгнет выше головы, которому не суждено взять от жизни все? В таком случае обращенный к тебе слоган «будь собой» прозвучит так же тошнотворно, как «тони в своем болоте», «не пытайся быть кем-то», «не делай себя лучше»…
Я не хотела быть собой. Скармливайте кому-то другому подобные дурацкие слоганы. Быть той, которая лучше, сильнее и счастливее, чем оригинал – быть иной! – таков был мой выбор!"
Однажды в дублинском кафе, где работает Скай Полански, появляется загадочная незнакомка по имени Лилит, которая предлагает Скай работу секретарем в своей клинике в Бостоне. Скай не из тех, кто готов к переменам, но, устав от неудач в личной жизни, она соглашается. Вскоре выясняется, что под прикрытием клиники скрывается весьма изощренный бизнес, который способен дать все: красивую жизнь, роскошь и адреналин. Но праздник длится недолго: дьявол уже приготовил для Скай свои страшные дары.
«Нет никаких внутренних демонов. Или демонов ада. Ад пуст. Все демоны ходят по земле и называются людьми.»
Однажды в дублинском кафе, где работает Скай Полански, появляется загадочная незнакомка по имени Лилит, которая предлагает Скай работу секретарем в своей клинике в Бостоне. Скай не из тех, кто готов к переменам, но, устав от неудач в личной жизни, она соглашается. Вскоре выясняется, что под прикрытием клиники скрывается весьма изощренный бизнес, который способен дать все: красивую жизнь, роскошь и адреналин. Но праздник длится недолго: дьявол уже приготовил для Скай свои страшные дары.
когда Вселенная перестает лупить тебя по голове и вдруг посылает маленький лучик света - никому не говори. Молчи. Пусть этот луч принадлежит тебе. Внезапным счастьем, как и ворованными конфетами, нужно наслаждаться тихо, молча и втайне от всех.
Однажды в дублинском кафе, где работает Скай Полански, появляется загадочная незнакомка по имени Лилит, которая предлагает Скай работу секретарем в своей клинике в Бостоне. Скай не из тех, кто готов к переменам, но, устав от неудач в личной жизни, она соглашается. Вскоре выясняется, что под прикрытием клиники скрывается весьма изощренный бизнес, который способен дать все: красивую жизнь, роскошь и адреналин. Но праздник длится недолго: дьявол уже приготовил для Скай свои страшные дары.
admin
добавил цитату
из книги
«Гончие Лилит»
4 года назад
"БУДЬ СОБОЙ. Этот слоган я слышала так же часто, как «Просто сделай это», «Думай иначе», «Освободи себя» - и еще миллион заезженных фраз, которые маркетологи не стесняются повторять, чтобы продать лишнюю пару кроссовок, телефон или средство от прыщей.
Словно это величайшее счастье на земле – быть собой. Но что, если ты обычный, посредственный, скучный, ничем не примечательный человек – такой, как я? Которому нечем гордиться, который никогда не прыгнет выше головы, которому не суждено взять от жизни все? В таком случае обращенный к тебе слоган «будь собой» прозвучит так же тошнотворно, как «тони в своем болоте», «не пытайся быть кем-то», «не делай себя лучше»…
Я не хотела быть собой. Скармливайте кому-то другому подобные дурацкие слоганы. Быть той, которая лучше, сильнее и счастливее, чем оригинал – быть иной! – таков был мой выбор!"
admin
добавил цитату
из книги
«Гончие Лилит»
4 года назад
«Нет никаких внутренних демонов. Или демонов ада. Ад пуст. Все демоны ходят по земле и называются людьми.»
admin
добавил цитату
из книги
«Гончие Лилит»
4 года назад
когда Вселенная перестает лупить тебя по голове и вдруг посылает маленький лучик света - никому не говори. Молчи. Пусть этот луч принадлежит тебе. Внезапным счастьем, как и ворованными конфетами, нужно наслаждаться тихо, молча и втайне от всех.
Я люблю тебя, а дальше — хоть небеса об землю.
Семнадцатилетняя Лика Вернер после покушения на ее жизнь обнаруживает, что в состоянии стресса может ненадолго перемещаться в тела других людей. Лика уверена, что сходит с ума, пока не встречает человека, который подозрительно хорошо осведомлен о такого рода «симптомах». Захватывающий роман о любви на фоне восхитительных декораций: альпийские предгорья, мегаполисы Европы, улочки крымских городков, пейзажи Тибета и Саудовской Аравии. Роскошная жизнь швейцарской аристократии, тайные...