– Он покорил меня тем, что никогда не халтурил. Сказал – сделал. В мужике нет ничего более сексуального.
...почему взрослые умные люди всерьез верят будто счастливую семью что-то может разрушить, лично я в это не верю...Если семью способна разрушить первая встречная баба, значит изначально что-то в этой семье не так...
Ожидание смерти горазда хуже ее самой...
В какой-то научной передаче я слышала, что время – величина относительная. Но только теперь я узнала, насколько. Мои секунды оборачиваются годами. А минуты – складываются в вечность без конца и края.
Держи друзей близко, а врагов ещё ближе…
Воспоминания – те ещё шакалы. Уж мне ли не знать, как они исподтишка вгрызаются в тело и не отпускают, сколько ни бейся. И всё ж у этих зверюг нет цели убить свою жертву, их задача – сделать её жизнь невыносимой. Поэтому, окончательно измотав бедолагу, воспоминания-шакалы вытаскивают зубы из плоти и растворяются в свете дня. Всё ж шакалы – преимущественно ночные звери.
Вы хотя бы представляете, как нелегко рассказать человеку, которого любишь, которым восхищаешься и которого всем естеством желаешь, что долгие-долгие годы ты была… нет, не шлюхой даже. Гораздо, гораздо хуже. Как рассказать такому мужчине, как тебя опускали, били, как перестать испытывать чёртову вину за то, в чём твоей вины не было?! Господи, это просто невозможно! Не-ре-аль-но. Как? У вас есть рецепт? Подскажите!
Любовь делает уязвимыми даже лучших из нас.
— Да вы кушайте, Бэлла Георгиевна!
— В русском языке нет слова «кушайте».
— А в моём — есть! — ничуть не смутилась Мотя. Шах и мат, как говорится.
Гройсман не собирался ей упрощать жизнь. Но и усложнять не собирался тоже. Просто им нужно было всё прояснить. Не откладывая на потом. Потому что дай только время — и обида пустит глубокие корни, которые, может, поначалу будут и не заметны, но потом, при случае, напомнят о себе в самый неподходящий момент.
Очень глупо цепляться за прошлое, каким бы понятным и стабильным то ни было, когда всё совершенно точно и навсегда изменилось.
Но делать вид — не значит не делать выводов. Он свои сделал сразу.
— Не та женщина страшна, что мужика за яйца держит. А та, что за душу его.
...Сумасшедший тип. На всю голову двинутый. Глядя на такого, начинаешь верить, что возраст действительно в голове.
Почему-то всегда упущенное время люди представляют все увеличивающейся пропастью. Но ведь вполне вероятно – это трамплин. Возможность разбежаться, набрать скорость и силы перед финальным броском навстречу?
Мужчина может быть слабым лишь с той женщиной, которой полностью доверяет.
– Что у пьяного на языке, то у трезвого на уме.
умные люди говорят, что ожидание смерти намного хуже ее самой.
Обжегшись столько раз, Вета усвоила одну крайне важную истину – если на кого-то и можно рассчитывать в этой жизни, то только на себя.
– А почему я решил, что ты меняешь любовников, как перчатки?
– Ты спрашиваешь у меня? – удивилась Вета.
– Но ведь у меня был повод так думать. Ты сама же его и давала.
– Человеку, который хочет думать о тебе плохо, повод дать весьма легко.
Бракованная… Хм. Это же надо было такое придумать! Как будто женщину делает женщиной способность родить! Тогда все забулдыги, что плодятся ради пособия, — самые женственные создания на планете.
Проблема в том, что быть завистливой эгоисткой — легко. А вот чтобы стать хорошим человеком, над собой нужно хорошенько поработать.
В жизни каждого человека существуют некоторые знаковые этапы, после которых всё и навсегда меняется: встреча с любимым человеком, рождение детей, взлёт и крах бизнеса, болезни и смерти. Жизнь, текущая по накатанной, спотыкается в таких вот судьбоносных точках, и, резво меняя вектор, продолжает свой стремительный бег. ... После стольких дней непрекращающегося кошмара такие новости ложатся на душу целительным бальзамом. Трудно не поддаться эйфории, которая пузырится в груди и щекочет горло. Мне приходится постоянно себя одёргивать, лишний раз напоминая о том, что радость фальстартом чревата своими последствиями. Это что-то в крови, в наших генах, — страх о том, что за всё хорошее рано или поздно придётся платить.
Я зажмуриваюсь. Осознание приходит ко мне постепенно. Так бывает всегда, когда после череды неприятностей вдруг случается что-то хорошее. А ты по привычке в стойке и ждёшь, откуда последует очередной удар.
И знаете, что? Я только лишний раз убеждаюсь, что это всё вообще не имеет смысла. Ничего не имеет смысла. Даже жизнь. Глупые тараканьи бега. Где в конце нет ни приза, ни медали, ни пьедестала.