Цитаты из книг

Нет, не может быть, что мы знакомы….
– Я работала в госпитале, но тебя не помню….
– Я тогда лежал с переломом кисти. Ты не особо-то меня замечала. А я все пытался обратить на себя внимание, даже стихи тебе писал.
– Стихи? Стихи…. – Меня как будто ледяной водой окатили

Хирург для военного

Екатерина Серебрякова

Отмененное в последний момент дежурство в новогоднюю ночь сулило мне встречу праздника в одиночестве. Женщина за тридцать без компании, новогоднего стола, с бутылкой дешевого шампанского. Это мог быть мой праздник, если бы не один военный в лифте...

– И как вы, интересно, жить собираетесь? – спросила у меня мама, ковыряясь вилкой в салате. – Одна врачиха в городской больнице, другой какой-то старшина! Хотя вместе жить вам все равно не долго. Уйдет от тебя к молодой и красивой, вот увидишь!
– Спасибо за поддержку, мамочка, – улыбнулась я. – Во-первых, я не врачиха, а хирург. Во-вторых, Женя молодой и перспективный военнослужащий с достойной зарплатой даже на данном этапе. В-третьих, ты не поверишь, но счастливой можно быть без миллиона в кармане. Ну и, в-четвертых, зачем Жене уходить к молодой и красивой, если у него есть я: молодая, красивая и любящая?

Хирург для военного

Екатерина Серебрякова

Отмененное в последний момент дежурство в новогоднюю ночь сулило мне встречу праздника в одиночестве. Женщина за тридцать без компании, новогоднего стола, с бутылкой дешевого шампанского. Это мог быть мой праздник, если бы не один военный в лифте...

– А я разве не сказал? Мне двадцать шесть.
– Так Вы совсем молодой, Евгений. И зачем же Вам в таком возрасте отношения с Наташей? Она все-таки старше, уже тридцать пять лет почти.
– Мне тридцать три, – скромно напомнила я.
– Ну я и говорю: тридцать пять не за горами, – что ж не сорок-то?

Хирург для военного

Екатерина Серебрякова

Отмененное в последний момент дежурство в новогоднюю ночь сулило мне встречу праздника в одиночестве. Женщина за тридцать без компании, новогоднего стола, с бутылкой дешевого шампанского. Это мог быть мой праздник, если бы не один военный в лифте...

Нужно сказать, половина заведующих отделениями перед Новым годом набирали себе младший медицинский персонал только чтобы порезвиться на праздниках. Причем так делали и женщины, и мужчины.  

Хирург для военного

Екатерина Серебрякова

Отмененное в последний момент дежурство в новогоднюю ночь сулило мне встречу праздника в одиночестве. Женщина за тридцать без компании, новогоднего стола, с бутылкой дешевого шампанского. Это мог быть мой праздник, если бы не один военный в лифте...

в кабинет в танце жаркого поцелуя ворвался наш главный хирург с медсестричкой в охапку. Меня аж с головой их страстью накрыло. – Наталья Леонидовна? А Вы что тут делаете?  
– Веду наблюдение за выборами президента Киргизии, блин. На дежурстве я вообще-то.  

Хирург для военного

Екатерина Серебрякова

Отмененное в последний момент дежурство в новогоднюю ночь сулило мне встречу праздника в одиночестве. Женщина за тридцать без компании, новогоднего стола, с бутылкой дешевого шампанского. Это мог быть мой праздник, если бы не один военный в лифте...

— Мама, Вы что-то путаете. Мы с Андреем как-то еще детей не планировали.
— Я путаю?! Ха! Да мне соседка, Григорьевна, на картах нагадала внука в августе. А она знаешь как карты раскладывает? Все на двадцать лет вперед видит!

— Элина, доченька! — когда в приемную завалилась Латимерия Поликарповна и выложила на мой стол своего ручного хорька, я даже не удивилась. Какой четверг без появления любимой свекрови?
— Что Вы так кричите, мама? Глухих нет.
— Глухих нет, а беременные есть!

Любовь любовью, а зарплата мне нужна.

В общем, друзьями я не обзавелась, но работа ассистентки наконец-то начала походить на работу ассистентки. Меня сторонились, иногда даже побаивались. Иногда даже собственный начальник.

— Мама? Что Вы тут делаете? Вы, что, пьете?
— Ну да, — совершенно спокойно согласилась женщина.
— А что Вы, Андрей Григорьевич, думаете, что одни можете быть пьяным на работе? Девочкам тоже можно.

— А на выпускном из института, ты представляешь, — рассказывала Латимерия Поликарповна, захлебываясь от смеха, — я на спор поцеловала преподавателя по матанализу. При том, что это был даже не мой выпускной!

— А откуда Вы знаете о моем муже?
— А у меня мама с Вами в театре работает. Говорит, что Вы в свои пятьдесят семь охомутали их сорокапятилетнего режиссера! Но я ей не верю. Разве Вам есть пятьдесят семь?
— Ой, скажете тоже! — Латимерия Поликарповна заулыбалась и залилась густым румянцем. — Мне пятьдесят шесть лет. И тринадцать месяцев.

— Шутишь, да? Плоско шутишь, милочка. Что, сиськи сделала, губы сделала, а на мозги денег не хватило?
— Вы думаете, что такие маленькие сиськи делают, да?

— Как зовут?
— Элина, — представилась я. У меня имя, конечно, не рыба, но тоже ничего такое. — А Вы, простите, кто?
— Я кто? Я та, по щелчку пальца которой тебя вышвырнут отсюда к чертовой матери! — на последней части предложения женщина перешла на крик.
— Приятно познакомиться. А я ассистенткой работаю. Кофе будете? Есть чай.
— Мне зеленый чай и пол-ложечки сахара

Судя по утренней реакции, мужчина не помнил из вчерашнего дня ровным счетом ничего. Еще бы! Такой пьянющей я даже на собственном выпускном не была. А на выпускном я была ой какой пьяной…. Говорят, что перепила даже физрука.

— Твою мать, что это?! — ледяной душ взбодрил мужчину, и он очень быстро подскочил на кровати, но так же быстро упал обратно, хватаясь за голову.
— Это похмелье, если Вы о сухости во рту и желании сдохнуть.

— Эля, такая ты хорошая!
— Я просто трезвая, Андрей Григорьевич

я протянула мужчине телефон, где на экране была миленькая блондиночка с книгой и подпись "Люблю Достоевского, особенно "Войну и мир"".

— Ну давай, что насмотрела? — мужчина уселся на диван, а мне указал на стул у стола.
— Настоящее имя Анна Курбатова, четыре года назад закончила местное ПТУ по специальности швейное дело. Вероятнее всего, девушке двадцать четыре года. Есть снимки из кабинета косметолога со сделанными губами, так же нашла фотку в специальном корсете, который носят после операций на грудь, но об увеличении точно не скажу. Истории выкладывала с Ибицы, Майорки, Шри-Ланки, Турции и из Комызяк. Алкоголя в ее профиле больше, чем в винных погребах Франции, так же девушка не пренебрегает кальяном и, судя по всему, иногда водит машину в нетрезвом виде. Фотографий с дипломом нет, так что высшего, скорее всего, не имеется. Об этом свидетельствует так же пост с подписью «Спасибо Ленину за мирное небо», посвященный Девятому мая.

— Стоп! — рявкнул мужчина непривычно громко. — Прекратите насиловать мой мозг, я Вас прошу. Это от меня ассистентки убегали в слезах, говоря, что я неуравновешенный псих. Но спустя день работы мне самому хочется убежать из офиса в слезах!
— Простите, — только и смогла пролепетать я. — Завтра исправлюсь.

— Как работается? — поинтересовалась она.
— Хорошо, но боюсь, что не очень продолжительно.

 — Спасибо, Элина, с этого дня я сам себе буду сахар класть.
— Кладите, кладите. А еще попробуйте не выпендриваться. Говорят, очень действенная штука.

— Тогда что это на Вас?
— Юбка цвета морской волны.
— Это бирюзовый, — настаивал мужчина, явно закипая.
— Нет, это цвет морской волны.
— Какая между ними разница?
— Что значит какая?! — возмутилась я. — Бирюзовый — оттенок зеленого и голубого цветов, а цвет морской волны — промежуточный между зеленым и синим.
— Вы заговариваете мне зубы! Это одно и то же.
— Дальтоник недоделанный, — буркнула я себе под нос.
— Что Вы сказали?
— Говорю, мне юбку снять? Чтобы глаза Вам не мозолить.
— Не стоит. Вам идет. К глазам подходит

— Адекватные начальники — большая редкость. На прошлой работе меня пытались поиметь физически, тут — морально. Думаю, что я справлюсь.

— Необычное имя.
— Ничего подобного, — когда глаза немного привыкли к свету, я наконец разглядела на столе перед мужчиной доску для игры в нарды и мягкий стул, видимо, предназначенный для меня. — В наше время реже встретить какую-нибудь Наташу или Люду, чем Элину. Взяли моду называть детей черти какими именами.