Он состоял на службе в правоохранительном ведомстве, которое временами действовало по своим собственным правилам. Вереек получал приказы от параноика, в прошлом у которого было немало темных дел. Его босс докладывал президенту, который возглавлял администрацию, состоящую из дураков. Президент имел богатых и нечистоплотных друзей, которые отваливали ему огромные деньги.
В соответствии с традицией американских президентов в прошлые годы, он ещё подумывал о любовнице. Но теперь это выглядело так не по-республикански.
Я поназначал столько азиатов, латиноамериканцев, женщин и негров, что можно подумать, что я демократ. Так что же, черт возьми, не так с белыми, Флетчер?
Эти люди молоды и будут долго определять и менять облик конституции, даже после моей смерти. Они стоят на твердых консервативных позициях, и пресса съест их заживо. Они не должны иметь за собой никаких пороков и грехов. Никаких наркотиков, незаконных детей, разводов, неуплаты налогов или участия в радикальных студенческих движениях.
И всегда лучше ставить на Голиафа, чем на Давида.
На следующий день после похорон отца психиатр объяснил ей, что душе нужен короткий, но очень напряженный период страданий, только после этого она переходит в другое состояние.
— Никакого сомнения в этом сейчас. Это отличный критический момент. Подумайте. Мы не создаем его. Это не наша ошибка. Никто не может возложить вину за это на нас. И вся нация содрогнется и в какой-то степени объединится. Это будет сплочение вокруг лидера. Все просто замечательно. Нет пути в сторону.
"Признак иностранца в том, что он на всё обращает внимание, его глаза рыскают вокруг, словно он сознает, что вторгается в чужую культуру и не хочет, чтобы его застукали за этим занятием".
– Я не знаю ни слова по-итальянски.– Бросьте, конечно, знаете – спагетти, пицца, кафе-латте, браво, опера, мама миа.
Бывают пилоты старые, бывают дерзкие, но не бывает старых дерзких пилотов.
У каждой улицы своя история, у каждого дома своя память.
«Интересно,– подумал он,– весь мир сошел с ума или только я?»
Форресту едва исполнилось пятнадцать, когда стало ясно, что он — яблоко, которое стремительно катится прочь от родного ствола.
Ройбен Этли никогда не устраивал погони за справедливостью, он привык действовать размеренно и неторопливо.
Согласно законам природы, карликам положено быть покладистыми и мирными...
Я очень отпирался, чтобы никто не подумал, будто я кичусь своей «принадлежностью» к «Лиге плюща», но в то же время не возражал, чтобы местная деревенщина понимала, сколь превосходное образование получил.
В Миссисипи семейный капитал никогда не путали с богатством. Он не имел ничего общего с деньгами и прочими доходами. Семейный капитал означал положение, которое имел человек белый, получивший образование чуть выше среднего, родившийся в большом доме с колоннами – желательно окруженном хлопковыми или соевыми полями, хотя не обязательно, – выпестованный любимой черной нянькой по имени Бесси или Перл при участии слепо обожающих его дедушек-бабушек, некогда владевших предками Бесси или Перл, и с рождения впитавший строго внушенное ему представление о себе как о представителе привилегированного общественного сословия.
Ну, что думаешь? «Думаю, меня обложили, как медведя в берлоге!»
Я так далеко не заглядываю. Не верю я в календари, расписания и списки запланированных дел. Намечать себе цели - дурацкая американская привычка. Это не для меня. Я стараюсь жить сегодняшним днем, ну, может быть, пару дел загадывать на завтра, не более того. Чертовски глупо планировать будущее.
Клей по опыту знал, что у его клиентов отсутствует чувство времени. Они могут помнить, что их ограбили вчера или арестовали месяц назад, но все, что простиралось за пределы тридцати суток, сливалось воедино. Уличная жизнь - борьба за то, чтобы выжить сегодня. Нет ни времени для воспоминаний, ни событий достойных памяти. И будущего нет, чтобы соотносить его с прошлым.
- Я скажу вам правду. У меня был пистолет, и мне хотелось в кого-нибудь выстрелить - все равно в кого. Я вышел из лагеря и побрел, без всякой цели, просто искал, в кого выстрелить. Я почти уже прицелился в корейца, который стоял на пороге своего магазина, но вокруг было слишком много народу. И тогда я увидел Пампкина. Я его знал. Мы немного поболтали. Я ему сказал, что, если он хочет, у меня есть немного коки. Пошли в аллею, и там я его застрелил. Почему - не знаю. Просто хотелось кого-нибудь убить.
Помещение престижное, как вы знаете, и, следовательно, недешевое. Мой клиент арендовал его через подставную компанию на два года за восемнадцать тысяч в месяц. Мы сдадим его вам по той же цене.
- Это четыреста тысяч в год - ни больше не меньше.
Макс улыбнулся и сказал:
- Вы можете себе это позволить, сэр. Привыкайте мыслить как адвокат, не стесненный в средствах.
(Занимательная арифметика 18000х12=216000)
Нет ничего более изнурительного, чем поиск в толстенной папке незанумерованного документа. Если за тридцать секунд он не находился, папку можно было закрывать - аксиома.
Только дурак хочет спрыгнуть с поезда, который несет его в светлое будущее.
Учеба на юриста делает человека жадным.
Руины семейной жизни окропят брызги лопнувшей карьеры.