Стоит ли рискнуть и попросить мне? Помочь очень хочется, но где же та грань, когда собственные усилия и планы начинают цениться куда выше, чем целая чужая жизнь? Какова вероятность того, что, попросив за одного из заговорщиков, я отправлюсь вслед за ним в тюрьму и на костёр? Невелика. Я верю, что невелика. Тогда что меня удерживает? Неверие в успех? Боязнь как-то себя дискредитировать? Или обычная трусость? Ведь выползать из укрытия всегда сложно…
И теперь у меня ощущение, словно кто-то пригласил меня на ужин, а я заявилась туда в свадебном платье и со священником. Так же неуместно и избыточно.
Воистину, надо как-то выходить из этого состояния зациклинности и уязвимости, в котором я чувствую себя то королевой мира, когда Ашш на меня вот так смотрит, как сейчас, то самой ненужной и брошенной на свете, стоит мне напомнить себе, что никто никому ничего не должен, и мои чувства – лишь моя проблема и моя же ответственность.
Смотри, Ика, – говорю я себе. Смотри и запоминай, чтобы не зазнаться, чтобы не забыть, подобно слугам местного графа, что ты – самый обычный человек, и то, что тебе выпало провести сколько-то дней или даже и месяцев с кем-то из сильных мира сего – ни на секунду не делает тебя им равной.
Что? Человеколюбие и прощение? Нет, не слышала.
Мне становится не то чтобы сильно жалко его, но как-то неприятно, что я присутствую при чьём-то унижении.
Если хочешь оставаться в живых, о тебе должны знать как можно меньше. И, желательно, недооценивать на два-три порядка. Один – это минимум. Тебя должны недооценивать, а сама ты должна наоборот – знать как можно больше и оценивать адекватно. Лучше даже польстить своему врагу и переоценить, чем недооценить.