- В том то и дело, что нельзя терпеть. Никому нельзя. Иначе терпение закончится, и начнется ад. А его совсем никто не выдерживает. Или сами сгорают, или сжигают других.
- А если нельзя не терпеть? – Через минуту обдумывания спросила она.
- Все всегда завершается одним и тем же – терпение заканчивается. Так зачем же терпеть рядом с собой человека, которого терпеть не можешь? А каково тому, кто знает, что ты просто терпишь его?
- Зачем квартиру разносить, если у меня дом есть? Большой. Я в него влезаю. – Похвастался Борис и снова покосился на нее. – И машину себе большую собрал. В нее я тоже влезаю. – Он хлопнул по рулю пудовой ладошкой. – И кровать у меня такая, что в нее я тоже влезаю.
- В одежду только не влезаете. – Напомнила Дуся.
- Дуська, а может ну его. Не прокормишь же.
- Я сам готовлю.
Послушный мужик – это всегда какой-то подвох. Может быть, ей тоже пока послушно отвечать.
Да ему до потолка от макушки всего ничего. Если подпрыгнет – проломит. В то, что может пострадать макушка, Дуся почему-то не верила…
- Не надо ей…. Об мужиках бы подумала. Сколько их, сироток, тут шатается, бесхозных.
Что-то все тут какие-то ... не такие...
-Роженица? – Переспросил доктор. – С ней все нормально. Родила сама, три шва всего наложили. Вот только…. – Он ненадолго задумался. – Она когда ребенка увидела, сказала: «Какой же это Иван? Это целый Илларион!».
- Я не дуюсь. Мне просто неудобно.
- Неудобно, когда дети на соседа похожи, а все остальное это мелочи жизни.
Насильно причинять людям пользу в плане личной жизни никак нельзя.
– От нас зависит, нужны мы кому-то, или нет. А заставлять людей считать тебя нужной через силу…. Это называется психологическим изнасилованием и ни к чему хорошему не приводит.
«Какой же это Иван? Это целый Илларион!».
- Семья не тараканы, просто так не заводится.
— И Каритер не страшный. — Насупилась.
— Это тебе он не страшный, а так повстречаешь его где-нибудь в стрессовой ситуации, сам зарежешься и за благо это посчитаешь.
Надеюсь, что это мы решим проблему, а… не она нас.
Все молча согласились, что температура важнее личного пространства, а потому терпеливо ждали, когда Нафаня с помощью камней, палок и какой-то матери построит приличную хижину буквально за полчаса.
— Любка, я просто тащусь от твоих домовых. Мне б хоть одного. личного..
— Перебьешься! — Скорчил физиономию вредный дух. — У нас хозяйка проблемная и дура, за ней сто глаз не уследят.
— Так я-то не дура. — Драконица клыкасто оскалилась в улыбке.
— Ты хуже. У тебя мозгов нет. — Припечатал ее Нафаня.
Открывшаяся арка перехода в этот раз горела красным цветом. Первым в нее рискнул войти Ютис. Ну да, слабоумие и отвага — наше все.
— У нас нет выбора, сын. — Отозвался мой любезнейший свекр. — А ее еще и не жалко. — Добавил. — Да и за тебя она любому глотку перегрызет. Страшная баба..
— Ты чего на хозяйку орешь? — Из стены вывалился Нафаня. — Щас как дам чугунком по скворечнику, варежку-то доразеваешь!
Как я и предполагала, стоило мне выйти из купальни, как начался дурдом с неврологическим отделением вместе взятые.
Хотелось даже не есть, а жрать все, что не приколочено.
Отлично. Буду работать подсадным пингвином.
Мне кажется, что ее муж будет счастлив в любом случае. Даже если она лягушонка родит...
Король удивленно на меня уставился. Затем, перевел взгляд на сына.
— Как ты с ней жить собрался? Она ж любого загрызет. — Возмутился он.
— Счастливо. — Блаженно улыбнулся Каритер.