—Не понимаю я вас, молодежь. Так одержимы своими экранами и этими сплетнями.
Я никогда не забуду, как увидела его в первый раз, еще в девятом классе: у него был полный рот брекетов, и он тогда еще не был ни высоким, ни широкоплечим, но я только взглянула на эти ямочки и синие, как летнее небо, глаза – и поняла: он создан для меня. А то, что он оказался еще и красивым, – приятный бонус.
Брак на самом деле куда более трудная вещь, чем кажется.
Все как под копирку написанные девичьи посты в соцсетях – о нем. Им глубоко плевать, что он осужденный наркодилер, потому что у него мечтательные глаза.
Взглянув на экран и увидев её номер – хотя звонить может только она, – я чувствую огромное облегчение. Как будто я замерзал и кто-то завернул меня в одеяло.
Не могу понять, как с ней разговаривать. Мы подруги – или общаемся только потому, что больше не с кем?
Смеялся над людьми, называя их леммингами, а сам очень хотел быть таким, как они. И хотел, чтобы они его ценили.
Мне просто казалось, что мы с Ивэном могли бы оставаться крепкой парой до самого выпуска, после чего расстались бы друзьями и разошлись по разным колледжам. Понимаю, это не слишком вдохновляющая перспектива, но таковы школьные романы.
Я забыл, насколько Бронвин утомительна. Даже в младших классах количество предметов, которыми она занималась каждый день, нормального человека уложило бы в постель. Она вечно старалась к чему-нибудь примкнуть или начать что-то, к чему примкнут другие. А потом курировала то, к чему примкнула, или что начала сама.
Десять минут назад я бы сказал, что вообще ни в какую игру не играю, но теперь до меня доходит, что на самом деле играю, и называется эта игра – делать вид, что тебе все пофиг.
Я встаю и протягиваю ей свою руку. Она смотрит на меня скептически, но берется за нее и позволяет мне себя поднять. Я отвожу другую руку в воздух.
— Бронвин Рохас, я торжественно клянусь не убивать тебя сегодня или когда-либо в будущем. По рукам?
— Ты смешон, — бормочет она и краснеет еще сильнее.
— Меня беспокоит, что ты не даешь обещания не убивать меня.
Надо отдать Лопес должное: она не падает духом. Если бы нас окружали ходячие мертвецы в зомби апокалипсисе, она бы и в этом сумела найти положительные моменты. «Твои мозги все еще у тебя в черепе, так ведь? Тоже способ бороться с судьбой!»
Он по-прежнему со мной не разговаривает, и мне очень, очень его не хватает, будто меня выжгли изнутри атомным взрывом и ничего не осталось, только пепел кружится среди обломков костей.
Принцесса бала, но не королева. Не так уж плохо, но недостаточно хорошо, чтобы привлечь и удержать мужчину, который всю жизнь будет о тебе заботиться.
Одна из лучших вещей в бейсболе – невозможность проверять телефон, пока играешь.
– Типичный мужчина. Ты понятия не имеешь, как трудно найти костюм, который выглядел бы сексуально, но не развратно.
Есть такие мерзкие типы, которым не следовало бы жить. Вот есть, и все.
– А на чем писать? – спрашивает Эдди. – Тут же нет компьютеров.
– Овладейте магией ручного письма, – говорит он. – Есть такое утраченное искусство.
Я никогда не отказываю Джейку. Моя мать, когда мы с ней впервые покупали для меня противозачаточные, сказала: «Если ты слишком часто говоришь «нет», очень скоро появится другая, которая будет говорить «да».
Никому никогда не говори ничего такого, что можно использовать против тебя.
Не делай того, чего стыдишься, и проблем у тебя не будет.
Мне непонятно, почему людям так тяжело признать себя идиотами, которые облажались, потому что не ожидали, что их поймают.
Я чувствую себя жополизом века, но ничего не могу поделать: воспитание.
Чтобы убийство человека сошло с рук, надо убивать того, чьей смерти хотят все.
Прежде чем стать лучше, все становится хуже. Так устроен мир.