Чукчи - единственный народ, не покорившийся русской военной силе. Русских тут оценили высоко и удостоили прозвища "тоже люди", но все равно плевать на них хотели.Понятно, что продлись завоевание Чукотки не жалкие сто лет, а допустим, триста, вопрос решился бы самым романтическим образом - путем сведения числа непокорных до нуля. Но последний на планете чукча послал бы оккупантов так же далеко, как посылали все его соплеменники. По счастью, русским ста лет хватило, чтобы заподозрить неладное и сначала убраться восвояси, а потом вернуться с пряником вместо кнута.
-Сто лет назад чукчу срубало с половины стакана. А теперь ничего так, держимся. Скоро русских догоним.
-Русских не догонишь. Они тоже... Эволюционируют, однако.
-Опережающими темпами!
С тем, что ее любимица по паспорту Катастрофа, девочка свыклась быстро и находила в этом даже некоторую изюминку. Типичный чукотский юмор, он именно такой: у русского катастрофа, а чукча не понял, он на катастрофе в магазин ездит.
-Я думаю, когда люди так секретят прошлое - они уверены, будто кого-то оберегают.
-Может, себя? - предположил Умка.
-Вряд ли, - сказала мама. - Ради себя зачем так стараться.
-Может, я и дикий суеверный папуас, но зачем нам сейчас нерпа? Верно говорят ребята: лишнего берем. А лишнего брать - натайынкен. (Натайынкен (чукотск.) - "запрещено, потому что грешно", определение неподобающего действия, выходящего за рамки традиционной этики. Убивать больше, чем необходимо для обеспечения жизни рода - однозначно натайынкен).
Есть у чукчей заповедь: никогда не смейся над незнакомцами.
Сами подумайте, откуда она могла взяться.
Романтика жизни на Крайнем Севере: либо мы их, либо они нас.
Море не злое, оно просто такое, какое есть. И когда в его водах гибнут люди, это вовсе не море убивают их. Убивает глупость и самонадеянность. Если сели в железное корыто и принялись на нем рассекать волны, упиваясь властью над стихией, рано или поздно вы со своим корытом опрокинетесь. А раз залезли в консервную банку и давай туда-сюда нырять, радостно пуская пузыри и воображая себя победителями глубин, так не забудьте,что на каждую банку найдется своя дырка. Море наглых не любит и ошибок не прощает. Ты понимай это, уважай это и будешь всю жизнь гулять по воде, аки посуху. Если повезет, конечно.
Только старики держатся за традиции, надеясь с их помощью контролировать молодых; молодые терпят ровно до того момента, когда терпелка кончается. И уходят строить новую жизнь.
-Как будет по-чукотски "любовь"?
-Ы-лнычьатгыргын.
-Ничего себе... Ну тогда понятно.
-Что тебе понятно?
-Отчего чукотская любовь такая крепкая! Это же от балды не выговоришь, язык сломать можно.
Однако разбаловали детей до крайности, позволяем им ужас сколько. В этом есть своя правда: мы ведь хотели, чтобы новое поколение выросло лучше нас, стало независимым и смелым, много знало и умело. Мы дали нашим любимым маленьким человечкам то, чего у нас не было, о чем сами и мечтать не могли. Только умнее и взрослее маленькие человечки не становятся. Наоборот, они теперь заметно дольше остаются детьми. Образованными и раскованными, но – детьми.
Собаки в этом смысле проще валенка: если ты не добыча, значит, ты тоже собака. И плевать, что у тебя две ноги или, например, хобот -- мы с тобой одной крови, давай играть.
Чукчи очень твердо стоят на земле, у них даже национальные танцы, если присмотреться – никакого вам легкомысленного порхания и воспарения в небеса, а совсем наоборот; они будто втаптываются в землю, чтобы держаться на ней покрепче. Их можно понять: здесь бывают такие ветра, что, как шутят на побережье, рот открыл невовремя, туда дунуло – очухался уже с полными штанами и на Аляске.
Мамонты не годятся для реальных боевых действий на переднем крае – слишком крупная мишень, – но как образ, как идея военной силы они идеальны. Поставь мамонта рядом с танком и сразу поймешь: танк – лучший подарок хорошему человеку.
Разгадка в том, что мамонт куда вернее, чем какой-нибудь медведь, отражает и символизирует типичный русский характер. Мысленно повесь на мамонта пушку, и вдруг привидится в этой картине нечто родное, теплое и милое. Исконно наше, российское.
Никто просто еще не догадался, что тотемный зверь России – мамонт с атомной бомбой.
мамонт и без человека властелин мира. Просто в одиночку ему это неинтересно и незачем. Все равно пусть учится и привыкает. Мало ли, вдруг люди вымрут. Кто-то должен остаться присматривать за собаками.
И вообще, если тебя никто не понимает, легко вообразить, что ты трагическая фигура, какой-нибудь Одинокий Рейнджер или, например, Бэтмен, на худой конец, Чебурашка. Его тоже не принимали всерьез, пока был маленький и жил с крокодилом. Потом он вырос и пошел служить в десант. Тут-то всем и стало весело.
Люди всегда могут договориться, государства – никогда.
Когда погода не шалила и работа позволяла, мама с папой отсюда вечерами смотрели на закат. Он такой фиолетовый... А впрочем, это бесполезно. Словами не передать. Ничего не говорит "красный" или "рыжий" о настоящих цветах летней чукотской природы. Как ничего не скажут про зиму "белый" и "серый"; тут от белого можно ослепнуть, а от серого повеситься...
Никто просто еще не догадался, что тотемный зверь России - мамонт с атомной бомбой.
Никто просто не знал мамонтов так глубоко, как Иван Умкы.
Можно сорвать большой куш на этом и неплохо продвинуть Чукотку как родину слонов. Только идея в основе своей неправильная.
Она совсем не для нас и не про нас. Танки, пушки и ракеты, это все очень здорово и придает уверенность в завтрашнем дне. Но любого русского с души воротит от войны, а ты хоть и коренной чучка, и весь из себя Умкы, но в первую голову - Иван...
Эх, ядрёна кочерга, я опять в тылу врага.
- Ну, Мишель, ты же сам говорил, для чего пишется новый софт. Чтобы доказать тебя, что твоё железо уже никуда не годится.
Когда Игоря будили раньше времени, вместо него просыпалось кровожадное чудовище. Убить оно, конечно, не убило бы, но покусать могло вполне.
Жизнь - жестокая тётя.
...Нынешнее мироустройство держится на трех китах: прямой обман, сокрытие информации, фильтрация информационного потока. Государственные, коммерческие, военные, семейные, личные тайны определяют все. Ни одна власть не откровенна с на- родом, ни одна компания не говорит всю правду своему персоналу, и немногие пары совершенно от- крыты друг перед другом. Но даже в последнем случае каких-то вещей мы о своих любимых предпочитаем не знать, а какие-то, едва узнав, вытесняем из памяти. Наша психика оснащена фильтрами, оберегающими сознание от перегрузки. Те же фильтры мы встроили в систему общественных коммуникаций. Человек формирует мир под себя, делая его в целом подобным себе. Стыдно признать, но вся эта постоянная многоуровневая ложь — необходима. Как и самообман. Недаром миллиарды землян прячутся в религию от экзистенциального ужаса. Но отомрут ли религии, если вдруг человечеству будет явлена неоспоримая истина о том, «кто мы, откуда, куда идем»? Ни в коем случае. Напротив, как раз религией люди заслонятся от нового знания, буде оно покажется им еще более пугающим, чем прежнее незнание.
Мы выбираем президентами записных лжецов и ловких имитаторов правдивости. Не потому ли, что боимся услышать, как все на самом деле плохо? Мы строго запрещаем рекламщикам обманывать потребителя, но зато учим их освещать факты под самым выгодным углом. Мы знаем, что множество журналистских материалов цензурируется не редакторами, а самими авторами — настолько страшна открывшаяся им правда, — и рады этому.
" Когда существуешь только для себя, это не жизнь, а дорога к смерти".
...если кого боишься, просто выдумай, будто что ты еще страшнее. Поверь в это. И враг убежит.