Цитаты из книг
Потренируйте сотрудников. Покажите, каким образом удается формировать новость там, где ее не было, или где никто не знал, что она есть.
Умберто Эко известен миру не только как живой классик современной литературы, но и как серьезный ученый – семиолог, медиевист, культуролог и массмедиолог. Новый роман «Нулевой номер» строится на академическом фундаменте – всестороннем изучении работы СМИ. В Милане запускается пилотный проект газеты, которая должна стать очередным инструментом политического влияния для спонсирующего ее медиамагната. Но редакция, составленная из хронических неудачников, занимается не работой, а мифотворчеством....
… кто читает книги после того, как уже прочел рецензию? Зряшная трата времени. Рецензенты тоже не читают их. Хорошо, если их читал сам автор. Есть такие книги, что по ним и того не скажешь.
Умберто Эко известен миру не только как живой классик современной литературы, но и как серьезный ученый – семиолог, медиевист, культуролог и массмедиолог. Новый роман «Нулевой номер» строится на академическом фундаменте – всестороннем изучении работы СМИ. В Милане запускается пилотный проект газеты, которая должна стать очередным инструментом политического влияния для спонсирующего ее медиамагната. Но редакция, составленная из хронических неудачников, занимается не работой, а мифотворчеством....
…вместо «послать на хрен» будем посылать на «внешний орган генитоурологической системы мужского организма в форме цилиндрического отростка, граничащего с передним отсеком перинея».
Умберто Эко известен миру не только как живой классик современной литературы, но и как серьезный ученый – семиолог, медиевист, культуролог и массмедиолог. Новый роман «Нулевой номер» строится на академическом фундаменте – всестороннем изучении работы СМИ. В Милане запускается пилотный проект газеты, которая должна стать очередным инструментом политического влияния для спонсирующего ее медиамагната. Но редакция, составленная из хронических неудачников, занимается не работой, а мифотворчеством....
И вообще я за свободу, только пусть все сидят и не лезут.
Умберто Эко известен миру не только как живой классик современной литературы, но и как серьезный ученый – семиолог, медиевист, культуролог и массмедиолог. Новый роман «Нулевой номер» строится на академическом фундаменте – всестороннем изучении работы СМИ. В Милане запускается пилотный проект газеты, которая должна стать очередным инструментом политического влияния для спонсирующего ее медиамагната. Но редакция, составленная из хронических неудачников, занимается не работой, а мифотворчеством....
И глаза у нее были… Как бы их назвал паршивый писатель? Ну, паршивый, конечно, сказал бы: «глаза, как у олененка».
Ох уж этот олененок. Вообще-то, когда на вас смотрят снизу вверх, все похожи на оленят. Вот и вся причина. Любая женщина, если она ниже вас ростом и поднимает на вас глаза, приводит вам на память Бемби.
Умберто Эко известен миру не только как живой классик современной литературы, но и как серьезный ученый – семиолог, медиевист, культуролог и массмедиолог. Новый роман «Нулевой номер» строится на академическом фундаменте – всестороннем изучении работы СМИ. В Милане запускается пилотный проект газеты, которая должна стать очередным инструментом политического влияния для спонсирующего ее медиамагната. Но редакция, составленная из хронических неудачников, занимается не работой, а мифотворчеством....
« Был май, я был с Майей, впервые за тридцать лет я прямо чувствовал, что весна овладела мной до мозга костей.
А причем тут мозг костей? »
*
« Мы знаем прекрасно, газеты на то и существуют.
– На что?
– На то, чтобы не закреплять в общей памяти, а выводить из общей памяти новости. Что-то случается… приходится обнародовать… народ может, вообще-то, превратно понять… Ну, в этих случаях хорошо открывать газету заголовком на четыре ряда на первой полосе, чтобы волосы у читателей сразу дыбом встали. Мать зарезала четверых младенцев. Наши сбережения превратятся в пыль. Найдено оскорбительное послание от Гарибальди к военачальнику Нино Биксио. Бах, бах, а настоящая-то новость тю-тю, уже потонула в водовороте информации. »
Умберто Эко известен миру не только как живой классик современной литературы, но и как серьезный ученый – семиолог, медиевист, культуролог и массмедиолог. Новый роман «Нулевой номер» строится на академическом фундаменте – всестороннем изучении работы СМИ. В Милане запускается пилотный проект газеты, которая должна стать очередным инструментом политического влияния для спонсирующего ее медиамагната. Но редакция, составленная из хронических неудачников, занимается не работой, а мифотворчеством....
Возмущенный тон оставим левой прессе, она на этом собаку съела
Умберто Эко известен миру не только как живой классик современной литературы, но и как серьезный ученый – семиолог, медиевист, культуролог и массмедиолог. Новый роман «Нулевой номер» строится на академическом фундаменте – всестороннем изучении работы СМИ. В Милане запускается пилотный проект газеты, которая должна стать очередным инструментом политического влияния для спонсирующего ее медиамагната. Но редакция, составленная из хронических неудачников, занимается не работой, а мифотворчеством....
Сопляк двадцати шести лет. Из последних фанатиков Республики Салу. Только идеалы, ноль мозгов.
Умберто Эко известен миру не только как живой классик современной литературы, но и как серьезный ученый – семиолог, медиевист, культуролог и массмедиолог. Новый роман «Нулевой номер» строится на академическом фундаменте – всестороннем изучении работы СМИ. В Милане запускается пилотный проект газеты, которая должна стать очередным инструментом политического влияния для спонсирующего ее медиамагната. Но редакция, составленная из хронических неудачников, занимается не работой, а мифотворчеством....
Сумма - это электронный мозг, мыслящий по-средневековому.
Книга представляет собой краткий очерк эстетических учений средневековья. Рассматриваются эстетические теории видных средневековых богословов: Альберта Великого, Фомы Аквинского, Бонавентуры, Дунса Скота, Уильяма Оккама, а также философско-богословских школ: Шартрской, Сен-Викторской.
Книга рассчитана на широкий круг читателей, которым интересна средневековая эстетика и тема вечной красоты.
Человек занимается искусством в силу своего бедственного положения: от рождения лишенный шерсти, клыков, когтей, не способный быстро бегать или спрятаться в собственную скорлупу, он, наблюдая за природой, подражает ей.
Книга представляет собой краткий очерк эстетических учений средневековья. Рассматриваются эстетические теории видных средневековых богословов: Альберта Великого, Фомы Аквинского, Бонавентуры, Дунса Скота, Уильяма Оккама, а также философско-богословских школ: Шартрской, Сен-Викторской.
Книга рассчитана на широкий круг читателей, которым интересна средневековая эстетика и тема вечной красоты.
Удовольствие основывается на взаимной согласованности между вещами, душой и миром, на метафизической любви, которая придает единство реальности.
Книга представляет собой краткий очерк эстетических учений средневековья. Рассматриваются эстетические теории видных средневековых богословов: Альберта Великого, Фомы Аквинского, Бонавентуры, Дунса Скота, Уильяма Оккама, а также философско-богословских школ: Шартрской, Сен-Викторской.
Книга рассчитана на широкий круг читателей, которым интересна средневековая эстетика и тема вечной красоты.
"Католическая" позиция: все прекрасно знают, что такое добро, говорят о нем, призывают к нему и в тоже время признают, что жизнь - это нечто иное (надеясь, однако, что Бог в конце концов все простит).
Книга представляет собой краткий очерк эстетических учений средневековья. Рассматриваются эстетические теории видных средневековых богословов: Альберта Великого, Фомы Аквинского, Бонавентуры, Дунса Скота, Уильяма Оккама, а также философско-богословских школ: Шартрской, Сен-Викторской.
Книга рассчитана на широкий круг читателей, которым интересна средневековая эстетика и тема вечной красоты.
И напротив, мыслители Возрождения полагают, что природу можно изменить именно посредством искусства. Единственными, кто в Средние века мог бы принять (и принимал) такую гипотезу, были
алхимики, но они находились на периферии средневековой культуры, держались наособицу. Совсем по-другому будет вести себя маг эпохи Ренессанса. Оккультные силы, управляя которыми можно магическим образом изменить ход природы, постигаемы потому, что отношения между ними и небесными сущностями (которые и делают их таковыми) выражены сигнатурами, или сходством между вещами и внешними особенностями звезд.
Для того чтобы соответствие между вещами стало воспринимаемым, Бог определенным образом пометил каждый предмет этого мира, как бы наложил на него печать, которая позволяет установить соответствие с чем-то другим.
Для Парацельса обозначенное (signatum) представляет собой органическую жизнедеятельность, наделяющую любой предмет природы (в отличие от предметов искусственных) частичным подобием некоторому состоянию, порождаемому болезнью, — через эту жизнедеятельность можно восстановить здоровье в случае каких-либо конкретных заболеваний и исцелить заболевший орган. Кроме того, ars signata (искусство обозначения) учит, каким образом надлежит давать истинные и естественные имена всему тому, что Адам, Первозданный, познавал во всей полноте и совершенстве, причем почти всегда эти имена уже выражают подобие, устанавливающее отношение соответствия между различными видами сущего. Так, например, очанка (herba ocularis, глазная трава) названа так потому, что она, помимо прочего, полезна для больных и поврежденных глаз. Кровавый корень имеет такое название по той причине, что больше всяких прочих корней способствует замедлению кровотечения. Сатирий, или орхис названы так потому, что имеют форму тестикул и вселяют силу в эту часть человеческого тела («De natura rerum», 1, 10). Наверное, больше всего о сигнатурах (которые он называет signacula) писал Агриппа Неттесгеймский. Например, он называет солярными (солнечными) огонь и пламя, кровь и витальный дух, сильные, резкие, пряные вкусовые ощущения, «сильно смешанные со сладостью»; золото за его цвет и блеск, а среди камней — те, которые подобно солнцу лучатся, искрятся и мерцают золотом, как, например, орлиный камень, который избавляет от эпилепсии и спасает от яда; сюда же он относит и «камень, называемый Глаз солнца», похожий на сияющий зрачок и укрепляющий мозг и зрение. Кроме того, бриллиант, сверкающий в темноте, предохраняет от различных заражений и вредоносных испарений. Среди растений к солярным относятся те, которые обращены к солнцу, как, например, подсолнечник; и те, что складывают или закрывают листья при его заходе и раскрывают при восходе, как, например, лотос, пион, чистотел, лимон, можжевельник, горечавка, ясенец; вербена, пробуждающая пророческий дар и изгоняющая бесов; лавр, кедр, пальма, ясень, плющ, виноградная лоза и растения, предохраняющие от удара молнии и не страшащиеся зимних холодов. Солярными являются многие пряности; мята, лаванда, камедь, шафран, бальзам, амбра, мускус, медуница, столетник, гвоздика, корица, аир, перец, ладан, майоран и розмарин. Среди животных к солярным относятся все храбрые и любящие славу: лев, крокодил, рысь, баран, коза, бык («De occultaphilosophia» I, 23) (см. рус. пер.: Генрик Корнелий Агриппа. Оккультная философия. М.: Золотой век, 1993. С. 38-39).
Книга представляет собой краткий очерк эстетических учений средневековья. Рассматриваются эстетические теории видных средневековых богословов: Альберта Великого, Фомы Аквинского, Бонавентуры, Дунса Скота, Уильяма Оккама, а также философско-богословских школ: Шартрской, Сен-Викторской.
Книга рассчитана на широкий круг читателей, которым интересна средневековая эстетика и тема вечной красоты.
Благодаря принципам пропорции и контраста безобразное также вливается в мировую гармонию. Красота включает в себя эти контрасты, и в гармонии всего сотворенного даже чудовища обладают разумом и достоинством, даже зло, включенное во всеобщий порядок, становится прекрасным и благим, потому что из него рождается благо и рядом с ним само это благо сияет еще ярче.
Книга представляет собой краткий очерк эстетических учений средневековья. Рассматриваются эстетические теории видных средневековых богословов: Альберта Великого, Фомы Аквинского, Бонавентуры, Дунса Скота, Уильяма Оккама, а также философско-богословских школ: Шартрской, Сен-Викторской.
Книга рассчитана на широкий круг читателей, которым интересна средневековая эстетика и тема вечной красоты.
Воззрения Боэция позволяют нам уяснить себе весьма симптоматичную и характерную особенность средневековой ментальности. Говоря о музыке, он имеет в виду математическое обоснование музыкальных законов. Музыкант – это теоретик, знаток математических законов, управляющих миром звуков, в то время как простой исполнитель – всего лишь раб, лишенный подлинного знания дела. Что же касается композитора, то он действует инстинктивно и не в состоянии постигнуть той невыразимой красоты, которую может явить только теория. Лишь того, кто воспринимает ритмы и мелодии в свете разума, можно назвать музыкантом. Боэций едва ли не славит Пифагора за то, что тот решил исследовать музыку relicto aurium judicio, то есть отвлекаясь от слухового ее восприятия (De musica I, 10).
Книга представляет собой краткий очерк эстетических учений средневековья. Рассматриваются эстетические теории видных средневековых богословов: Альберта Великого, Фомы Аквинского, Бонавентуры, Дунса Скота, Уильяма Оккама, а также философско-богословских школ: Шартрской, Сен-Викторской.
Книга рассчитана на широкий круг читателей, которым интересна средневековая эстетика и тема вечной красоты.
Все известно в той мере, в какой об этом говорили какие-либо далекие авторитеты, и все неизвестно, поскольку является источником чудесных открытий, а порой и ключом к отысканию сокровенной гармонии.
Книга представляет собой краткий очерк эстетических учений средневековья. Рассматриваются эстетические теории видных средневековых богословов: Альберта Великого, Фомы Аквинского, Бонавентуры, Дунса Скота, Уильяма Оккама, а также философско-богословских школ: Шартрской, Сен-Викторской.
Книга рассчитана на широкий круг читателей, которым интересна средневековая эстетика и тема вечной красоты.
Мир пытливого разума противостоит миру сказочного воображения, а посредине находится аллегорическое прочтение Писания и сочинение откровенных поэтических аллегорий.
Книга представляет собой краткий очерк эстетических учений средневековья. Рассматриваются эстетические теории видных средневековых богословов: Альберта Великого, Фомы Аквинского, Бонавентуры, Дунса Скота, Уильяма Оккама, а также философско-богословских школ: Шартрской, Сен-Викторской.
Книга рассчитана на широкий круг читателей, которым интересна средневековая эстетика и тема вечной красоты.
Внутренняя идея - это совершенный и высший первообраз, благодаря которому художник, посредством акта интеллектуального видения, овладевает теми первоначалами, которыми вдохновляется природа. Искусство стремится к тому, чтобы эта идея отразилась в материи, однако добиться этого можно лишь ценой огромных усилий и лишь частично: материя, о которой говорит Плотин, противится оформлению со стороны внутреннего образа [...] При этом центр тяжести приходился не на процесс воплощения идеи, а на достоинство внутреннего видения, этого "фантастического" первообраза, сокрытого в уме художника.
Книга представляет собой краткий очерк эстетических учений средневековья. Рассматриваются эстетические теории видных средневековых богословов: Альберта Великого, Фомы Аквинского, Бонавентуры, Дунса Скота, Уильяма Оккама, а также философско-богословских школ: Шартрской, Сен-Викторской.
Книга рассчитана на широкий круг читателей, которым интересна средневековая эстетика и тема вечной красоты.
Вообще в людях изумительно, что они готовы верить всему. Хотя чему тут удивляться?
Действие романа «Пражское кладбище» разворачивается почти целиком во Франции, но последствия этой интриги трагически поразят потом целый мир. В центре событий довольно скоро окажется Россия, где в 1905 году была впервые напечатана знаменитая литературная подделка «Протоколы сионских мудрецов». В романе документально рассказано, чьими усилиями эта подделка была создана. Главный герой очень гадок, а все, что происходит с ним, и ужасно, и интересно. Автор, строя сюжет в духе Александра Дюма,...
Не то чтоб слишком нравился себе он сам, но все остальные вызывали такое раздражение, что на их фоне самого-то себя он почти что мог переносить.
Действие романа «Пражское кладбище» разворачивается почти целиком во Франции, но последствия этой интриги трагически поразят потом целый мир. В центре событий довольно скоро окажется Россия, где в 1905 году была впервые напечатана знаменитая литературная подделка «Протоколы сионских мудрецов». В романе документально рассказано, чьими усилиями эта подделка была создана. Главный герой очень гадок, а все, что происходит с ним, и ужасно, и интересно. Автор, строя сюжет в духе Александра Дюма,...
Чем, по сути, вызвано это ощущение пустоты, которое томит меня все последние недели? Ясно чем. Мне не по нраву, что я перестал быть главным героем авантюры. Вернусь в главные герои.
Действие романа «Пражское кладбище» разворачивается почти целиком во Франции, но последствия этой интриги трагически поразят потом целый мир. В центре событий довольно скоро окажется Россия, где в 1905 году была впервые напечатана знаменитая литературная подделка «Протоколы сионских мудрецов». В романе документально рассказано, чьими усилиями эта подделка была создана. Главный герой очень гадок, а все, что происходит с ним, и ужасно, и интересно. Автор, строя сюжет в духе Александра Дюма,...
Дарить надежду собственному народу — именно для этого нужен враг. Говорят, патриотизм — последнее прибежище подонков. Не имея моральных принципов, мерзавцы обычно заворачиваются в знамя. Все канальи беспокоятся о чистоте своей канальей расы. Нация — это из лексикона обездоленных. Самоосознание строится на ненависти. Ненависти к тем, кто отличается. Ненависть необходимо культивировать. Это гражданская страсть. Враг — это друг всех народов. Нужно кого-то ненавидеть, чтобы оправдывать собственную мизерность.
Действие романа «Пражское кладбище» разворачивается почти целиком во Франции, но последствия этой интриги трагически поразят потом целый мир. В центре событий довольно скоро окажется Россия, где в 1905 году была впервые напечатана знаменитая литературная подделка «Протоколы сионских мудрецов». В романе документально рассказано, чьими усилиями эта подделка была создана. Главный герой очень гадок, а все, что происходит с ним, и ужасно, и интересно. Автор, строя сюжет в духе Александра Дюма,...
В каждой компании есть кто-то, любящий обязательно что-нибудь ляпнуть не вовремя и не по делу. И вот звучит несолидный вопрос
Действие романа «Пражское кладбище» разворачивается почти целиком во Франции, но последствия этой интриги трагически поразят потом целый мир. В центре событий довольно скоро окажется Россия, где в 1905 году была впервые напечатана знаменитая литературная подделка «Протоколы сионских мудрецов». В романе документально рассказано, чьими усилиями эта подделка была создана. Главный герой очень гадок, а все, что происходит с ним, и ужасно, и интересно. Автор, строя сюжет в духе Александра Дюма,...
Зачем было писать эту книгу и садиться в тюрьму, когда известно, что читающие люди — и без того по убеждениям республиканцы, а те, кто поддерживают диктатуру, — ничего не читают, и они-то, безграмотная деревня, получив доступ к общему голосованию, известно кому отдают голоса.
Действие романа «Пражское кладбище» разворачивается почти целиком во Франции, но последствия этой интриги трагически поразят потом целый мир. В центре событий довольно скоро окажется Россия, где в 1905 году была впервые напечатана знаменитая литературная подделка «Протоколы сионских мудрецов». В романе документально рассказано, чьими усилиями эта подделка была создана. Главный герой очень гадок, а все, что происходит с ним, и ужасно, и интересно. Автор, строя сюжет в духе Александра Дюма,...
Когда я подрос и стал понимать больше, дед добавил еще одну подробность. Евреи, сказал он, мало того что спесивы, как испанцы, неотесаны, как хорваты, алчны, как левантинцы, неблагодарны, как мальтийцы, наглы, как цыгане, немыты, как англичане, сальны, как калмыки, надуты, как пруссаки, и злоязыки, как уроженцы Асти, они еще и прелюбострастники по причине безудержного приапизма, причиненного обрезанием, в чем великое несоответствие между их плюгавыми фигурами и громадностью пещерного тела внутри срамного их недокалеченного выроста.
Действие романа «Пражское кладбище» разворачивается почти целиком во Франции, но последствия этой интриги трагически поразят потом целый мир. В центре событий довольно скоро окажется Россия, где в 1905 году была впервые напечатана знаменитая литературная подделка «Протоколы сионских мудрецов». В романе документально рассказано, чьими усилиями эта подделка была создана. Главный герой очень гадок, а все, что происходит с ним, и ужасно, и интересно. Автор, строя сюжет в духе Александра Дюма,...