«Шестого декабря тысяча девятьсот семьдесят третьего года, когда меня убили, мне было четырнадцать лет» — так начинается самый поразительный бестселлер начала XXI века, трагическая история, написанная на невероятно светлой ноте.
«Милые кости» переведены на сорок языков, разошлись многомиллионным тиражом и послужат основой для следующего, после «Властелина колец» и «Кинг-конга», кинопроекта Питера Джексона. В этом романе Сюзи Сэлмон приспосабливается к жизни на небесах и наблюдает сверху, как ее убийца пытается замести следы, а семья — свыкнуться с утратой...
Открыла рецензии и сразу закрыла. Не могу читать, это как раз тот случай, когда меня бесят, бесят, бесят все эти отзывы.
Очень интересно разделились мнения, по восприятию.
Кто-то читает проманьяка и возмущается: а чё кровищи мало, а чё нет расследования, а чё так нудно-то, где остросюжетный момент, когда маньяка сшибают лопатой, а он потом ещё час гоняется за персонажами по кукурузному полю, где хеппи-энд, а.
Кто-то, кто свою жалость абы на что не расходует, на блокадников, чернобыльцев, войну, инвалидов - это да, на зверюшек ещё, на смерть примитивного американского подростка от руки примитивного американского маньяка - увольте, на это нет, это не тот уровень - тот читает и возмущается, что им манипулируют, манипулируют, да не выманипулируют, давят слезу, а он не даст, нет, нет, не дождётесь.
Я не соглашаюсь также с какой-то там особой возрастной группой, которой якобы адресована книга. Подростковая? Да? Что подросток может понимать в том кошмаре того-что-он-никогда-не-испытает-потому-что-уже-совсем-мёртвый? Хорошо, если научится не доверять незнакомцам, и знакомцам на всякий случай, и вообще никому. Хорошо, если не впадёт в панику при мысли, что внезапно тупая и абсолютно слепая сила случая может коснуться его семьи.
Я парадоксально люблю эту книгу. Защищаю её, храню для себя, перечитываю даже иногда. Не потому, что я извращенка и обожаю читать про насилие и убийства детей.
Потому что она необъяснимым образом каждый раз вызывает у меня прямо-таки кристально чистый экзистенциальный ужас. Меня просто опрокидывает в тёмный карман паники - беспросветный. Одна из тех книг, что я называю "моя личная необратимость".
Книга вызывает у меня целый ворох невообразимых эмоций - от тихой меланхолии над яркими образами мирного американского пригорода до волнообразных тревожных всплесков "а вдруг". Я стараюсь никогда не озвучивать эти "а вдруг" даже для себя, но они всё равно маячат на задворках сознания, всегда рядом, услужливые, шепчущие, вёрткие.
Превосходная книга о потере. И даже не столько о потере, сколько об осознании: если ты теряешь кого-то, что-то, то это может быть навсегда. Мгновение не повторится. Повтора не будет. Второго шанса не будет. Вспыхнет и погаснет.
Что может быть страшнее мысли, что и ты сам, и кто-то из близких вот так же исчезнет, почему, за что? да потому что, без причины.
Что может быть страшнее мысли, что тебя забудут, что ты превратишься в запертую комнату, которую больше не навещают, вспоминают, да, но с болезненной гримасой, сдобренной улыбкой "что поделаешь, все там будем", что они продолжат, а ты нет, что у них будет, а у тебя нет, что ты чего-то не испытаешь, что-то не успеешь, чему-то не научишься.
— Когда мертвые отпустят живых, — говорила мне Фрэнни, — живые смогут жить дальше.
— А мертвые? — спрашивала я. — Нам-то куда деваться?
А для мёртвых, хоть я в это и не верю, уготованы сами небеса и даже небесная приёмная, в которой исполняются все-все желания, кроме абсурдных, таких как "ожить", "вернуться", "чтобы я жил, а он сдох". Но даже если там есть другой мир, такой же безумный, яркий и красивый, как и у Джексона. Даже, если есть. Ну и что?
Ну и что?
Открыла рецензии и сразу закрыла. Не могу читать, это как раз тот случай, когда меня бесят, бесят, бесят все эти отзывы.
Очень интересно разделились мнения, по восприятию.
Кто-то читает проманьяка и возмущается: а чё кровищи мало, а чё нет расследования, а чё так нудно-то, где остросюжетный момент, когда маньяка сшибают лопатой, а он потом ещё час гоняется за персонажами по кукурузному полю, где хеппи-энд, а.
Кто-то, кто свою жалость абы на что не расходует, на блокадников, чернобыльцев, войну, инвалидов - это да, на зверюшек ещё, на смерть примитивного американского подростка от руки примитивного американского маньяка - увольте, на это нет, это не тот уровень - тот читает и возмущается, что им манипулируют, манипулируют, да не выманипулируют, давят слезу, а он не даст, нет, нет, не дождётесь.
Я не соглашаюсь также с какой-то там особой возрастной группой, которой якобы адресована книга. Подростковая? Да? Что подросток может понимать в том кошмаре того-что-он-никогда-не-испытает-потому-что-уже-совсем-мёртвый? Хорошо, если научится не доверять незнакомцам, и знакомцам на всякий случай, и вообще никому. Хорошо, если не впадёт в панику при мысли, что внезапно тупая и абсолютно слепая сила случая может коснуться его семьи.
Я парадоксально люблю эту книгу. Защищаю её, храню для себя, перечитываю даже иногда. Не потому, что я извращенка и обожаю читать про насилие и убийства детей.
Потому что она необъяснимым образом каждый раз вызывает у меня прямо-таки кристально чистый экзистенциальный ужас. Меня просто опрокидывает в тёмный карман паники - беспросветный. Одна из тех книг, что я называю "моя личная необратимость".
Книга вызывает у меня целый ворох невообразимых эмоций - от тихой меланхолии над яркими образами мирного американского пригорода до волнообразных тревожных всплесков "а вдруг". Я стараюсь никогда не озвучивать эти "а вдруг" даже для себя, но они всё равно маячат на задворках сознания, всегда рядом, услужливые, шепчущие, вёрткие.
Превосходная книга о потере. И даже не столько о потере, сколько об осознании: если ты теряешь кого-то, что-то, то это может быть навсегда. Мгновение не повторится. Повтора не будет. Второго шанса не будет. Вспыхнет и погаснет.
Что может быть страшнее мысли, что и ты сам, и кто-то из близких вот так же исчезнет, почему, за что? да потому что, без причины.
Что может быть страшнее мысли, что тебя забудут, что ты превратишься в запертую комнату, которую больше не навещают, вспоминают, да, но с болезненной гримасой, сдобренной улыбкой "что поделаешь, все там будем", что они продолжат, а ты нет, что у них будет, а у тебя нет, что ты чего-то не испытаешь, что-то не успеешь, чему-то не научишься.
— Когда мертвые отпустят живых, — говорила мне Фрэнни, — живые смогут жить дальше.
— А мертвые? — спрашивала я. — Нам-то куда деваться?
А для мёртвых, хоть я в это и не верю, уготованы сами небеса и даже небесная приёмная, в которой исполняются все-все желания, кроме абсурдных, таких как "ожить", "вернуться", "чтобы я жил, а он сдох". Но даже если там есть другой мир, такой же безумный, яркий и красивый, как и у Джексона. Даже, если есть. Ну и что?
Ну и что?
Очень много и ругательно говорили про «Милые кости» (и правда, книжка менее, чем посредственная), но я всё же попробую оправдать её в своих глазах хотя бы на троечку. Тут, конечно, стоит понимать, что тройка, поставленная Умберто Эко, и вот эта с силой натянутая «удовлетворительно с минусом» — две большие разницы.
Итак, что же мешает мне задвинуть эту графоманию в ящик «сжечь», вместе с остальными унылыми книжками?
1. Я не являюсь целевой аудиторией этой книги. Ну, как если бы я прочитала «Колобок», а потом начала возмущаться, что автор недостаточно хорошо раскрыл образы героев, мало описаний и вообще нет глубины, всё это прописные истины и так далее. Несмотря на то, что книжку написала тётка уже взрослая, она совершенно явно от лица подростков и для подростков (почему именно — в следующем пункте). Да, тема для подростков выбрана колючая и описано мерзковато, но, может, она хотела припугнуть, страх всё же куда лучший оградитель от глупых поступков, чем «Нельзя, потому что я так сказал». Серьёзно, в юном возрасте (я не имею сейчас в виду возраст физический), — такая книга вполне будет к месту.
2. Наблюдения за психологией среднестатистического подростка-девочки очень точные. Прямо очень. Это мы тут все такие на ЛайвЛибе с десяти лет с цилиндрами и моноклями, попиваем матэ из калебас, а с четырёх лет учим наизусть Бодлера в подлиннике (не воспринимать серьёзно этот образ), а средненькую девочку интересуют тряпочки, парни, поцелуи, отношения между знакомыми, немножко — книги, немножко — музыка, немножко — фотография, с миру по нитке. Оказавшись в загробном мире такая девушка не пойдёт искать Сократа, чтобы поговорить с ним о бренности бытия, она будет подсматривать за своей любимой семьёй и друзьями. Маниакально. Как смотрят «Дом-2», только в больших масштабах и круглосуточно, просто потому что главная героиня незрелая глупышка.
3. Понравилось прописанная и очень разная реакция семьи на это трагическое событие. Во всём остальном эти персонажи картонные и убогие, но именно реакции — хрестоматийные и чёткие. Кто-то убегает, кто-то зацикливается, кто-то пытается жить дальше и пихает других, кто-то от страха начинает самосовершенствоваться, чтобы не попасть в подобные ситуации.
4. Было интересно читать одну интересную идею про загробный мир: каждый человек после смерти попадает в свою собственную закрытую сферу, где находится только то, что он любит. В ней он плотно закупорен в одиночестве, но если какие-то из его любовей и интересов пересекаются с интересами других, то они могут встретиться на этой общей почве (например, на футбольном поле с другими фанатами, если любишь футбол, или, если тебе не хватает материнской ласки, то твоя сфера пересечётся со сферой женщины, которая страстно жаждет дарить кому-то тепло). Интересно, как бы выглядел такой «рай» у некоторых моих знакомых и меня самой? Часто ли бы я видела в нём других людей?
Как итог: для взрослого читателя, по большей части, книга не стоит прочтения. Фильм? Ну, Питер Джексон выжал из книги максимум, добавив даже какой-то почти кинговской интриги и мрачности, один раз посмотреть вполне интересно. А вот любящим «погорячее» и «пожутчее» подросткам я бы такую книжку вполне подсунула почитать.
В аннотации было написано "Удивительно легкая и светлая книга о жизни после смерти".
В семье умерла старшая дочь Сюзи – причем не просто умерла, а погибла от рук маньяка. Думаете, семья сплотилась, все вместе переживают горе, поддерживают друг друга, делают всё, чтобы найти и наказать убийцу? Не угадали.
В семье Селмон все происходит с точностью до наоборот.
Младшая сестра Линдси 13ти лет спокойно так встречается с парнем и спит с ним, после того как сестру изнасиловали и убили. Становится высокомерной неприступной гордячкой, которая грубит всем, кто пытается утешить её, а сама тайно радуется, что вся одежда сестры достанется ей(!).
Приехавшая бабушка вообще не показывает никаких чувств и ведет себя как ни в чем не бывало.
Только отец девочки на их фоне выглядит действительно человеком, пережившим огромное горе. Переживает, хочет сам отыскать убийцу, хранит вещи Сюзи, пытается сблизиться с оставшимися детьми.
Но больше всего меня возмутило поведение матери. Она убивается, почти не обращает внимания на мужа и оставшихся детей, а в итоге, когда у мужа случился инфаркт, перепихнулась с полицейским, который ведет дело убийства дочери, «чтобы забыться в спасительной измене».
Вобще секс у Сиболд – стандартный способ утешения, которым занимаются почти все, кто так или иначе причастен к трагедии. Об умершей вспоминают между делом.
Образ главной героини Сюзи нулевой – не видно ни её характера, ни чувств, ни переживаний, а единственное, о чем она жалеет – что не успела переспать с парнем своей мечты.
Вот тут-то Сиболд и нокаутировала меня душещипательной концовкой, о которой все уже наслышаны… Конечно, вселиться в чужое тело, чтобы воплотить свою мечту в реальность – это гениальная идея! И плевать, что потом будет с бедной девушкой-экстрасенсом, нам на небесах всё можно!=(
Ну и по мелочи: девушка-экстрасенс Рут с лесбийскими наклонностями, дети 13-14 лет в школе закидываются косяками, бабушка подталкивает внучку к ранним отношениям – «Не лишай себя маленьких радостей, детка!», встречаются мозговышибательные фразы вроде «У неё было великолепное тело с длинными и нескладными конечностями», ужасное описание Рая – походы в кафешки, игры с собачками, чтение модных журналов – вот и все, чем оказывается занимаются на небесах…
Кто сказал, что это легкая и светлая книга?
И никогда прежде они не понимали в полной мере,
что значит слово ужас…
Элис Сиболд
Когда в прокат вышел фильм «Милые кости», я ничего о нем не знала, в кино попала случайно, совершенно не подозревая, что меня ждет.
А ждал меня цепкий ужас, вспотевшие ладони, и сердце, которое действительно на миг остановилось. Мне казалось, что даже досмотреть до конца этот фильм я не смогу, слишком было тяжело. Но досмотрела, а когда вышла из кинотеатра, то решила никогда больше не пересматривать, и никогда не читать книгу, по которой он был снят.
"Меня звали Сюзи, фамилия - Сэлмон, что, между прочим, означает "лосось". Шестого декабря тысяча девятьсот семьдесят третьего года, когда меня убили, мне было четырнадцать лет"...
Прошло три года, я не сдержала своего обещания и прочла книгу.
И хотя теперь уже знала, что Сюзи не удастся спастись, тот же ужас я испытала снова. Более того, если в фильме зрителя пожалели и не показали сцену насилия и убийства, то автор книги читателя не жалела.
Кошмар, о котором никто не хочет даже думать, существует.
Существуют ублюдки, которые насилуют и убивают детей, они не заслуживают права на жизнь, и все же существуют.
Существовать, именно «существовать» приходится потом родителям пропавших детей. Им говорят, что найдена отрубленная по локоть рука, а они верят, что ребенок все равно жив...
Одна мудрая женщина сказала мне:
«Никогда не представляй себя на месте людей, у которых случилось горе, вдруг судьба посмеется, и ты узнаешь - каково это…».
Так вот, если будете читать «Милые кости», вы почувствуете, что автор себя представляла на месте каждого из семьи Сэлмон. А вы этого, пожалуйста, не делайте.
Просто не могла поверить, что мне уже не бывать рядом с ними; пускай это звучит глупо, но я не допускала такой мысли — отказывалась верить, и все тут...
Сюзи умерла. Умерла, а расстаться со своей земной жизнью не может.
В чем тут причина?
В том, как жестоко вырвали ее из жизни?
В том, что душевная боль ее близких не затихает, а становится с годами все более изощренной и жестокой?
В том, что она умерла, а зверье убивший ее жив и задумывает следующее насилие?
Вряд ли это оригинальная идея, что мертвые наблюдают за живыми, но может быть, когда семья распадается, когда каждый из них по своему держится за образ погибшей девочки, у нее просто нет шанса оставить их?
В аннотации книги я прочла, что она «написана таким на удивление светлым языком». Не знаю, я этого не заметила.
Это история о худшем, что может произойти с людьми. И автор заставит пройти с героями этой горькой книги день за днем, год за годом, боль за болью, страданье за страданьем…
А еще... Сложно сказать, но попробую.
Наверное, все мы теряли очень близких и дорогих людей. Когда такое происходит, мы в своем горе не слишком отличаемся друг от друга. Это горе постоянно, осознать и принять его невозможно. Существует ли Рай, я не возьмусь судить, но хочу верить (или надеяться?), что мои близкие там, где нет забот, не бывает плохой погоды, а есть только яркое солнце, красивые цветы и всегда зеленые деревья.
Может поэтому я никогда не чувствую их присутствия…
— Когда мертвые отпустят живых, живые смогут жить дальше.
— А мертвые? Нам-то куда деваться?...
Если ориентироваться на заветы LevTolstoj , эту рецензию писать вообще не следовало.
Тем более после недавней исчерпывающей рецензии TibetanFox (хотя я больше согласна с countymayo ).
Но, кроме этих троих, существует ещё и usermame , который, как я обречённо понимаю, не оставит меня в покое, пока я не выскажусь — причём и о книге, и о фильме.
Была на ЛЛ недавно страшная рубка в комментах под Стругацкими (ну, ты помнишь). Автор рецензии, в частности, обвиняла глубоко уважаемых мною АБС в «бедном языке». Ну, её проблема, что не может отличить бедное от скупого.
Так вот, в «Милых костях» язык действительно бедный, причём настолько, что ему впору с кружкой для пожертвований на паперти стоять. С одной стороны, это оправдано тем, что «я» повествования — четырнадцатилетняя американская школьница, к тому же из глухой провинции. С другой — поскольку она не взрослеет и не набирается жизненного опыта в течение последующих лет, ничего меняться и не должно. А меняется — и производит впечатление уродства при этом. Будто из полудетского тела с нами говорит умудрённая жизнью (и ею же слегка потрёпанная) женщина. Как хочешь, вот это мне крепко не понравилось.
Девочковые представления, в том числе о потустороннем мире — наивные, элементарные, эгоистичные — всё, как в жизни. Тем более дико и странно смотрятся сцены сексуального характера, особенно предфинальная, с некроспиритическим секасом. Буэээ… Твою оценку (зачёркнутую даже в личке) поддерживаю на сто процентов.
Ну, и не могу не поделиться подозрениями, что таки да, Элис Сиболд, говоря её же собственным языком, нервно хихикая и поёживаясь от возбуждения, легла под Степашку Кинга. Чем, скажи ты мне, чем её мистер Гарви отличается от кинговского Фрэнка? Кроме возраста и прищепки на месте, крайне важном для маньяков — ничем. Я его узнала.
ТиФоксе писала, что книга, дескать, написана для подростков. Для подростков?.. Малость не согласна. Скорее уж, фильм снят для подростков, тем более, что вышеупомянутые откровенные сцены из сюжета удалены — и это единственное, за что следует сказать спасибо Питеру Джексону. Но о фильме чуть позже. Вернусь к книге.
…А вот когда автор слегка абстрагируется от своей героини — впечатление получается вполне сносное.
Мне понравился вставной эпизод под названием «Картинки» (между главами 16 и 17). Чем-то он мне напомнил чуть отстранённую, холодновато-зоркую манеру повествования Ирвина Шоу (особенно в «Нищий, вор», где он описывает жизнь второго поколения Джордахов — как бы сверху, с точки зрения небожителя, при этом охватывая всё сразу). Лучше всего это проиллюстрировать цитатой (правда, из другого фрагмента «Милых костей»:
Лен взял ее за руку и повел к сплетению труб, над которым что-то завывало на разные голоса; тем временем мистер Гарви начал собираться в дорогу; на детской площадке мой брат познакомился с девочкой, крутившей хула-хуп; моя сестра и Сэмюел легли рядышком на ее кровать, полностью одетые, и сходили с ума от волнения, а бабушка в одиночку приговорила третий стакан. Мой отец неотрывно смотрел на телефон.
Классно!
Ну, бабушка Линн ещё понравилась. Предельно гротескный и при этом самый живой образ в книге.
Но в целом книга, на мой взгляд, невинных подростков заставит скорее с опаской и брезгливостью относиться к сексу, чем не ходить куда-нибудь с незнакомыми/знакомыми дяденьками.
Так. Теперь о фильме.
Сопли-слёзы-слюни-сперма. Начало няшное до спазмов, а то, блин, Джексон опасался, что потом маньяк недостаточно страшный получится. Режиссёру вообще пинок под ребро полагается за визуализацию потустороннего мира (как за идеи, так и за тошнотворную графику). Когда я увидела одинокое дерево посреди жёлтого поля, мне чуть реально плохо не стало: и где мы этого дерева ещё не видели?
Вот что я тебе скажу: Сирша Ронан, за которой я слежу с неослабевающим интересом, слишком хороша для этого фильма. Слишком. И слишком она там взрослая для 14 лет Сюзи. А сестрёнка Линдси (по идее, младшая) выглядит ещё старше её. А родители, наоборот, слишком молоды для таких больших уже деточек (особенно если учесть время действия)…
Не понравился мне фильм. Совсем. Кстати, посмотреть его я наконец смогла потому, что супруг отправился не куда-нибудь, а на похороны… Оцени это мрачное изящество — и прости за цинизм.
usermame Спасибо, что не даёшь мне покрыться плесенью и совсем забросить писанину.
Тем читателям, кто, презрев шлагбаум ката и километр рецензии, добрался до этих строк: Спасибо, вы только что участвовали в эксперименте «Комната Синей Бороды» :))
Остановить женское любопытство не под силу даже танку.
"Земное одиночество ничем не отличается от небесного"
Мы стояли по бокам, погибшая дочь и живой сын, и каждый хотел одного. Чтобы отец всегда был рядом. Но такое не могло сбыться для обоих сразу.
сначала прикинь, чем рискуешь, а потом действуй.
Наша планета больна, ей требуется сложная операция.